Марина Крамер - Реанимация судьбы [litres]

Игорь обмяк, словно из него выпустили воздух. «Интересно, слышала ли она хоть слово из того, что я тут нес? Какого вообще я влез? Пусть бы дальше стебали, надо же было…» – ругал он себя, испытывая чувство жуткой неловкости.

Ординаторская опустела, а он все продолжал сидеть за столом, уставившись в монитор и понимая, что сейчас, похоже, разрушил свою карьеру здесь.

Драгун, единственная оставшаяся в ординаторской, подвинула стул и села рядом с ним, подперла кулаком щеку и тихо спросила:

– Игорь Александрович, с вами что-то происходит? Вы совершенно не похожи на того врача, что пришел ко мне на собеседование. И на того, что ассистировал мне в операционной. Кто вы сейчас, Игорь Александрович?

И Авдеев вдруг почувствовал, что вот-вот разрыдается, как ребенок.

– Я… лишнего наговорил, простите… – пробормотал он, стараясь спрятать от нее глаза.

Аделина усмехнулась:

– Про Матвея? Не берите в голову. Моего мужа всегда рассматривают при помощи лупы, как будто он не сам по себе, а исключительно потому, что я тут хозяйка. А ведь это неправда. И хирург он гораздо лучший, чем я. Просто так сложилось – у меня клиника, у него – голова и руки. И вы не первый, кто думает иначе, я даже не реагирую уже. А вас новая клиентка ждет в приемном покое. Реконструктивная маммопластика, – она чуть улыбнулась, а потом жестко добавила, положив ладонь поверх его руки: – И если вы не сделаете ее, я вас выгоню и даже угрызений совести не испытаю. Ясно вам, доктор Авдеев?

– Предельно, – кивнул он, чувствуя странное облегчение. – Могу идти к клиентке?

– Конечно.

Игорь поднялся, одернул халат и вышел из ординаторской, чувствуя, как Драгун провожает его внимательным взглядом, словно ждет – споткнется или нет. «Я не имею права споткнуться, не имею. Я должен доказать, что не болтун и не рисовщик, а действительно хирург, достойный этой клиники».

Он уже выключил свет, собираясь спать, как телефон сперва моргнул включившимся дисплеем, а потом и завибрировал.

– Ну, кто это еще? – пробурчал Игорь, нашаривая трубку. – Алло.

– Спишь уже, доктор?

Игорь закрыл глаза. Опять она… сколько можно, сколько еще она будет вот так звонить, тянуть душу, играть на нервах? Когда это прекратится?

– Что тебе нужно?

– Ты знаешь что. Но вряд ли ты в состоянии вернуть мне мою жизнь, которую испортил. Так что теперь я пришла за твоей, пожалуй.

– Ты опять пьяна?

– Да бог с тобой! Конечно нет. Слушай меня внимательно. Я знаю, что в вашей клинике лежит одна баба. У нее есть то, что ей не принадлежит. Сделай так, чтобы вернула добровольно, тогда и тебе, и ей будет хорошо.

– Ты с ума сошла? Как я могу заставить незнакомого человека вернуть что-то, о чем понятия не имею?

– Доктор, ты совсем дурак? Я же сказала – ты должен просто уговорить вернуть то, что не принадлежит ей. Заберешь и принесешь мне. Тебе даже знать не надо, что это, – крепче спать будешь.

Игорь испытал новый прилив раздражения:

– Почему я вообще должен в этом участвовать?

– А потому, дорогой, что не хочешь, чтобы твоя начальница увидела то, что у меня есть. Напомнить? Или сам справишься? Как тебя совесть не мучает, вообще не понимаю. Я бы давно уже в петлю залезла, сотвори я такое своими руками…

– Ладно, хватит! – оборвал Игорь, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– А если хватит, делай, что говорят, – жестко сказала собеседница.

– Хорошо. Как я пойму, кто тебе нужен?

– Как ее зовут, я не знаю, а фамилия – Закревская. Срок тебе до пятницы.

Игорь уже не слышал, что она положила трубку, потому что его собственная выпала из рук и залетела под кровать.

Надя Закревская. Так вот они какие, эти неприятности…

Всю ночь он не находил себе места, метался по квартире, с ненавистью глядя на запертую дверь комнаты и испытывая острое желание чиркнуть спичкой и спалить там все до последней нитки, до последнего листочка. Как же все это отравило ему жизнь… А завтра он должен подойти к Наде… и что? Что он ей скажет? Как объяснит? Господи, что же со всем этим теперь делать? Игорь застонал, сел прямо на пол и вцепился в волосы, принявшись раскачиваться из стороны в сторону.

– Не могу… – прошептал он, облизывая пересохшие от волнения губы. – Не могу, никогда не смогу…

На работу он приехал совершенно разбитым, в душе радуясь, что день не операционный, можно заняться историями и не привлекать к себе лишнего внимания. Как всегда, до обхода он пошел в отделение и, как назло, сразу наткнулся на Надю. Она выглядела еще хуже, чем он, похоже, тоже не спала ночью и, кажется, плакала – глаза красные и опухшие.