Ирина Грин - Чужая лебединая песня [litres]

Его – это Набокова, понял Рыбак. Он сам, конечно, не читал, но был наслышан о скандальном романе про мужика-педофила. Ну, надо же, какие бомжи пошли нынче интеллектуальные – Набокова читают. Хотя на стопроцентного бомжа эта Раиса недотягивает. Запах не тот. Видно, недавно на улице. И все равно, пусть не бомж, но, получается, он, Иван Рыбак, по уровню развития отстал от тетки, промышляющей на помойке. Да ерунда это. Вот возьмет и прочитает этого самого Набокова. Завтра же купит книжку и будет таскать в машине, пока не прочитает. А что? Застрял в пробке – достал книжку и листай себе. Все веселее.

За размышлениями этими Иван потерял нить разговора Аси с Раисой и заново подхватил ее, среагировав на «кодовое» слово.

– … и он ее убил, – горестно произнесла Раиса. – А она беременная была. Что ни говори, мужики все-таки сволочи.

– Кто беременная? Мартынова? Все-таки Назаров убил? – обстрелял женщину вопросами Иван.

– Какой Назаров? – Не ожидавшая такого словесного шквала, Раиса отступила на шаг назад.

– Вань, – мягко остановила жениха Ася, – Назаров тут ни при чем. Раиса рассказывает о своей любимой книге «Американская трагедия».

– Нашли место для рассказов. Делать, что ли, больше нечего? – буркнул Иван.

Не со зла буркнул, просто нужно же было что-то сказать, но Раиса восприняла его слова как сигнал к действию.

– Конечно, есть! – спохватилась она. – Сейчас машина придет, нужно цветочки убрать!

С этими словами она бросилась к цветочному ковру и принялась – охапка за охапкой – растаскивать его по сторонам.

«Место освобождает для подъезда мусоровоза», – понял Иван, попутно обдумывая, как бы он поступил на месте женщины.

Скорее всего, нашел бы какую-нибудь доску и сдвинул все в кучу. Но Ася была далека от его рационализаторских мыслей и поэтому последовала примеру Раисы. По-хорошему, нужно было бы ее оттащить: кто знает, какая зараза живет в цветочной куче. Проникнет в наколотый шипом палец, и давай гулять по организму. Но Асин вид свидетельствовал об истинном увлечении процессом, а значит, малейшая попытка вмешаться может обидеть ее. Поэтому, как ни был Иван против этой затеи, ему пришлось засучить рукава и присоединиться к женщинам.

За этим делом их застал дворник. Сын узбекского народа, он то ли действительно практически не владел русским языком, то ли умело притворялся. Из его довольно пространного рассказа, снабженного жестами и мимикой, Ивану удалось понять, что когда он нашел тело Ларисы, при ней не было ни одежды, ни сумки, ни документов. Никого возле контейнерной площадки он не видел, ничего подозрительного не заметил.

Иван уже сто раз пожалел, что взял с собой Асю. Не стой она рядом, он бы отвез куда-нибудь в сторонку этих двух свидетелей и поговорил с ними более предметно. Разумеется, опускаться до мордобоя он не собирался. Так, припугнуть малость. Глядишь, и всплывут в памяти какие-то позабытые мелочи. Во всяком случае, эта недоделанная бомжиха без свойственного этой категории граждан запаха, но со знанием книжек Набокова точно темнит. Ну, как она смогла отстирать от крови блузку? И как сохранила ее белизну? Не в химчистку же носила! Кому-то это может показаться мелочью, вот только в сыщицком деле мелочей не бывает.

Конец разговору с дворником положило прибытие мусоровоза. Было что-то фантастическое в том, как ловко этот рыжий монстр под руководством водителя поочередно забросил боковым манипулятором содержимое контейнеров в свое урчащее нутро – словно пьяница шоты в баре. Раз – и готово.

После отъезда автомобиля Раиса приступила к восстановлению цветочного ковра. Сейчас она действовала медленнее, вдумчиво рассматривая цветы, отбраковывая совсем уж негодные. Помятые шли вниз, параллельно контейнерам, образовывая таким образом своеобразный уток будущего ковра. Перпендикулярно выкладывалась основа – цветы с длинными стеблями. Затем настал черед наиболее свежих растений, причем ложились они на подготовленное основание не хаотично, а подчиняясь замыслу Раисы, такому непостижимому, что даже Ася предпочла позицию стороннего наблюдателя.

Когда все цветы были уложены, Раиса отошла на несколько шагов, любуясь произведением своих рук. Затем вернулась и добавила последний штрих – разбросала по поверхности ковра принесенные ею листья.

– Красиво! – прошептала Ася.

Раиса удовлетворенно кивнула и, отряхнув руки, что, впрочем, не сделало их чище, подошла к сумке и взяла ее за ручку.