Артур Строгов - Правозащитник

Однако Лиза смущалась и не желала прислушиваться к рекомендациям «черной пантеры», которая предложила «сливочное» платье с глубоким вырезом вместо закрытого наряда в шотландскую клетку. Несмотря на обилие блузок, шляпок, юбочных костюмов, туфель на длиннющих каблуках, Лиза терялась; многие вещи казались ей слишком вульгарными, другие — слишком скромными; она словно искала золотую середину — ей, без сомнения, хотелось выглядеть модно и изящно, но она желала, чтобы вся красота доставалась лишь одному Алексею. Лиза предпочитала более скромные, более теплые и нежные «сельские» тона и «домашние» оттенки, пригодные, скорее, для тихих семейных вечеров, а не для дерзких вечеринок, на которых так легко тешить свое тщеславие, особенно когда имеется под рукой обеспеченный муж и сознание собственной значимости. Но в душе Лиза оставалась простой девочкой, которой совсем не хотелось флиртовать на вечере, а лишь показать, что она достойна такого человека, как Белосельский. Ведь наверняка Алексей будет сравнивать ее с Еленой! Хотя бы на подсознательном уровне! И Лиза послушала Самину и выбрала изумрудное шелковое платье с глубоким декольте; волосы были тщательно уложены и заплетены в длинные косы. Чтобы казаться выше, Лиза одела «длинноногие» сапожки. Втайне девушка опасалась, что и этого может оказаться недостаточно. И несмотря на восторженные комплименты мужа, Лиза понимала, что ей придется учиться еще очень многому.

— Ты же не волнуешься? — спросил Белосельский, подавая руку жене и усаживая ее в лимузин.

— Конечно нет.

— Я знаю Елену — без какого-нибудь неприятного сюрприза не обойдется. Она захочет показать, насколько она стильная и гламурная! Разве это не очевидно?

— Я знаю… Главное — как ты сам относишься к этому!

— Тогда не нужно сомневаться в моих мыслях! Это всего лишь светский визит — ничего более.

Вместо ответа Лиза крепко сжала ладонь мужа.

Когда они подъехали к Арбату, совсем стемнело. На улице по-прежнему хозяйничал февраль, и сверкающие в неоновом свете фонарей хлопья снега казались целой тучей ос с острым жалом.

— Почему мы не выходим? — спросила Лиза.

— Самина должна все проверить, — ответил Белосельский, — программа обнаружения снайперов не дала пока ответ. Компьютер завершит моделирование через минуту.

— Да, да, извини за нетерпение.

— Центр города — одно из самых опасных и ненадежных мест. Здесь сложно осуществлять наблюдение и проводить оценку.

Лиза думала о другом.

— А что если она покажется тебе более стильной и модной, чем я?

— Лиза, ты опять сомневаешься во мне?

— Нет… но все-таки.

— Вот видишь, мы только думаем, что знаем друг друга хорошо. Я не предполагал, что встреча с моей бывшей женой тебя так огорчит.

— Но ведь… у тебя были к ней чувства…

— Лиза, ты лучше других знаешь…

— Да, я знаю, конечно, но тем не менее… мне это не особо приятно. И то, что согласилась пойти на этот вечер, скорее, моя ошибка.

— Надо выходить.

Дверь машины открыла Самина.

Белосельский вновь подал руку жене и девушка со слегка недовольным видом молча вышла из лимузина.

У ресторана при входе стояли швейцары и многочисленная охрана других важных вип-гостей. При виде довольно внушительной свиты под командованием Самины, многие так и застыли на месте. Двери открылись словно по волшебству. Гости миновали холл, а затем уверенным шагом направились в главный зал. Здесь присутствовало достаточно много приглашенных персон. Почти все мужчины были в черных или белых фраках, а женщины — в сверкающих, как чешуя змеи, нарядах.

Лиза едва успела увидеть места для гостей, сцену с артистами, почетные ложи, занятые «толстолобиками»; ее взор слегка затуманился, когда она увидела специально подготовленный подиум и множество девушек-моделей, которые словно нимфы замерли в грациозно-симметричных позах и ожидали тайного знака, чтобы показать себя во всей красе. Это почти напоминало картины Альма-Тадемы или Ван Эйка, с той лишь разницей, что «дриады» не играли на арфе и зачарованно не созерцали «античный бассейн», а строили глазки богатым «толстосумам». Лиза с некоторой тревогой отметила удивительную красоту этих девушек. Словно оживали и представали воочию образы Аспазии, Фрины и Лаисы, воплощающие страсть, чувственность и сладострастие, перед которыми невозможно устоять простым смертным.

Подошла Елена, одетая не менее изысканно, чем ее девушки-модели. Она приветствовала Алексея и Лизу небрежным кивком головы.