Артур Строгов - Правозащитник

Рыжий адвокат насупился и, наконец, опомнившись и осознав, что он теряет авторитет в глазах «патрона», завопил:

— Вы позволяете себе угрозы под крышей дома правосудия, где вершит дело сам закон! Вы дерзко нарушаете конституционные права моего клиента!

— Замолчите, — прервал его Белосельский, — после всех тех бед и несчастий, которые Вы причинили людям, Вы еще смеете здесь разглагольствовать о правах и правосудии.

— Вы пренебрегаете правами моего клиента! — не унимался адвокат.

Белосельский усмехнулся.

— Очень скоро я Вам продемонстрирую, что такое настоящее пренебрежение законом и правами человека. И я обещаю, что Вы и Ваш хозяин будете первыми, кто это почувствует на своей шкуре.

Голос Белосельского звучал невыразимо убедительно, слова были пронизаны ледяным хладнокровием и они словно клинок впивались в тело. Адвокат поневоле ощутил, как колючий озноб пробежался по его спине, а сердце невольно дрогнуло от страха. Не приняв поединка, неудачливый «поборник правосудия» схватил депутата под руку и потащил прочь из здания.

Час спустя семья Антона Сергеевича, воспрянувшая духом после решения суда в их пользу, вновь собралась в холле гостиницы. Но теперь уже они не выглядели как страдальцы с картины Богданова-Бельского или Венецианова, в их глазах вновь светился луч надежды.

— Не знаю даже, что и сказать. Все это выглядит фантастично. Я поражен. Ведь я знал, что судья куплена.

— Ничего нет удивительного, суд рассмотрел все доводы и принял решение в Вашу пользу. Ваше имущество Вам будет возвращено.

— Но все так просто не бывает… мы Вам обязаны…

Белосельский протянул Антону Сергеевичу папку с документами.

— Что это?

— Свидетельство о собственности на дом, который я Вам возвращаю, как и обещал. Хотя Вы им не сможете воспользоваться, так как в Москве я выделю Вам другую недвижимость.

— Ну это уж слишком!

— Не думайте об этом, — прервал его Белосельский, — еще до моей вынужденной командировки в Москву я предпринял кое-какие шаги… и я сдержал слово.

— Я всегда верила, — подтвердила Полина.

Лиза погладила девочку по голове. Антон Сергеевич в задумчивости просматривал полученные документы и бормотал: «Невероятно».

— В жизни не все как в сказке… но иногда Зло может быть повержено, как в твоих балладах о Беовульфе. Как я говорил, нас ждет Москва, — продолжал Белосельский, — Вам еще нужно, Антон Сергеевич, более детально узнать работу моих фондов. Помогать и учиться у Вас будет моя жена. Я сам буду заниматься строительством коттеджного поселка. В качестве контрагента есть один банк, которому я в свое время оказал услугу. Все платежи пока что пройдут через этот банк, ибо сейчас я не хочу привлекать слишком большого внимания к моей персоне. Но банкир Орланов и его сестра — мои самые надежные партнеры, и Вы можете на них положиться.

— Простите мне мою смелость, — заметила супруга Антона Сергеевича, — но Ваша жена очень молода, и не в силах…

— Лиза имеет опыт работы волонтером. И немалый. Не судите о ней по ее возрасту. В отдельных случаях я доверяюсь ее выбору. Конечно, ей нужен мудрый советчик, и Ваш супруг как нельзя лучше подходит на эту роль. Я, как муж Лизы, могу что-то объяснять, может быть, долго и монотонно, а Антон Сергеевич сделает это быстро. Тем более Лиза учится и скоро получит диплом. Она схватывает все на лету. Уверен, что она справится.

— Все это замечательно, — продолжала супруга Антона Сергеевича, — а ситуация в Москве? Не столкнемся ли мы…

— Нет, в Москве у меня налаженные связи и контакты. Конечно, время от времени возникают некоторые сложности, но я их успешно разрешаю. Ваше прошлое Вы должны забыть как дурной сон…

Полина развеселилась. Лиза даже стала немного ревновать к ней мужа. Она отвела его в сторону.

— Я тебя хотела спросить… Скажи, а ты хотел бы, чтобы когда-нибудь я тебе подарила такую девочку? Я вижу, как ты любишь детей.

— Ты сама еще девочка, — отвечал Белосельский, целуя жену, — в свое время я упустил возможность заботиться о моих детях, и я не хочу, чтобы это повторилось.

— А Ива?

Белосельский грустно улыбнулся.

— Она не простила меня.

— Она ревнует, так же как и я, — отвечала Лиза, — я ведь говорю искренне, как чувствую.

— Ты для меня самое главное, моя жизнь, моя душа, мое биение сердца, — произнес Белосельский, — ты не должна в этом никогда сомневаться. Но кроме любви есть и другие чувства, привязанности и симпатии…