Юлия Михалева - Невидимые

— Отстань, Улька, — грубо оборвала мать. На сердце стало совсем гадко.

Сели за стол, но ели в молчании. Даже младшие не егозили, вели себя прилично. После Матрена начала собираться.

— Убирать идешь? — спросила средняя.

— Нет, не пойду сегодня. Другое дело есть. Вот что, сбегай-ка ты в город. Знаешь, где рабочие с завода живут?

— Так я же возле их кварталов и служила… Неблизко снова туда идти.

— А ты не ленись. Вот, возьми на извозчика, так и быть, — прачка вынула из стоявшей на полке масленки несколько монет и протянула дочери. — Поспрашивай там квартиру.

— Для кого?

— Для нас.

— Как? Мы уезжаем? А что, если Дуня вернется — ты же сама сказала…

— Будет перечить матери, — прикрикнула Матрена.

Выйдя из дома, она отправилась на берег — но не туда, где стирали, а гораздо дальше.

Боязно: а вдруг кто уже обнаружил припрятанное? Но вроде нет: издали приметила сваленные ушаты, которые сама же и натащила. Под ними — песок да галька: копать удобно даже ладонью. Достав сверток, Матрена бдительно огляделась по сторонам — не смотрит ли кто? Задрала юбку, осторожно уложила вещицу в чулок и для надежности перемотала лентой — сверху и снизу. Как только доставать-то? Смеху будет…

Удостоверившись, что ноша держится крепко, Матрена мелкими шагами отправилась на базар, в лавку старьевщика. Несмотря на дополуденное время, солнце палило, вызывая жажду и головную боль. Темя напекло и через платок.

Она пришла раньше, чем назначали.

На этот раз в лавке был не только старьевщик, но и незнакомец — морщинистый, с длинными седыми усами, свисавшими на острый подбородок. Они что-то обсуждали, но с приходом прачки беседа прервалась.

Матрена сделала вид, будто заглянула за покупками, и принялась рассматривать оббитых фарфоровых барышень.

— Что же не здороваешься, Мотя? На сей-то раз принесла, что обещала? — окликнул старьевщик.

— Здравствуйте, судари, — она легко поклонилась и долгим взглядом окинула посетителя.

— Не бойся. Это и есть покупатель.

Господин кивнул.

— Как так? Ты сказал, будто сам…

— Ну, мало ли, что сказал. Ты тоже уговор не сдержала. Принесла?

— Принесла.

— Ну, тогда показывай.

Лавочник подошел к двери и накинул засов.

— Чтоб не мешали.

Разумно, но Матрене отчего-то не понравилось.

— Ну ладно… Отвернитесь-ка.

Прачка достала сверток, раскрыла, сбросив тряпье под ноги.

— Вот!

— Вы это ищете, господин? — спросил старьевщик.

— Оно самое! — подтвердил вислоусый. — Дай-ка поближе посмотреть.

— Сначала платите, сударь, а потом смотрите, сколько захочется.

— Э-эх… Кто так торгует. Откуда мне знать — может, подделка? Знаешь, сколько их развелось, Матрена? Вот скажи — откуда она у тебя?

— Неважно.

— Очень важно! Если скажешь правду и я пойму, что не врешь — получишь свои деньги.

Господин достал кошелек, расстегнул, показал содержимое — много-много бумажек, на которые, поди, не то что снять другой дом — новую жизнь купить можно.

— Ну же?

— Мое. От бабки досталось.

Вислоусый махнул рукой — дескать, пустой разговор.

— Ну, говорил же тебе, что тут ничего путного не купишь… Каждый обуть норовит. Зря ты меня от дела отнял, да еще и по такой жаре, — обратился он к лавочнику.

— Эх, простите, господин, — тот снова направился к двери, видимо, собираясь ее отворить. — Ну, чего? Иди, шельма, и больше не появляйся. Дельных людей не тревожь.

— Да настоящее у меня! Самое, что ни на есть! Он собирал то, что из других стран свозили, — опешив, поспешила оправдаться Матрена.

— Кто — "он"? — спросил господин.

— Хозяин мой… Старый Лех Коховский.

Вислоусый одобрительно кивнул.

— Слыхал про его коллекцию. Авось и впрямь подлинное. Как ты ее из дома-то вытянула?

— Да никак… Помер ведь Старый Лех… Неужто не слышали?

— Помер? Когда?

— Так почти неделю назад, в прошлый вторник. Убили его. Невидимки.

— О, невидимки… Хм. Интересно. Ну так что, покажешь?

Старик, ухмыляясь, двинулся в ее сторону. Ничего особенного: хочет посмотреть… Матрена отступила на шаг, спрятав руки за спину.

Он подошел почти вплотную.

Еще шаг. Успеет ли она отворить запор и выскочить?

Господин толкнул Матрену в угол, и, без особо труда разжав ей пальцы, вытащил то, что они сжимали. Опустив предмет в своей карман, ухмыльнулся:

— Ну, что дальше делать будем, Матрена?

Пристукивая каблуками по полу, Алекс допивал очередную бутылку.

Ночь он провел в театре, спать не ложился. Выпито — не пересчитать. Обычно хмелел медленно, но тут уже перебор. Нажрался изрядно.