Юрий Ребров - Пуля не дура

Тут очень кстати подал голос один из парней:

— Бобчик, труба зовет! У триста пятой правое заднее колесо сними и все там вычисти, чтоб блестело, как кастрюля у японки! Потом крикни, амортизатор поменяем.

Бобчик проворно вскочил, вытянулся, четко козырнул и пролаял:

— Рад стараться, вашескобродь! Как раз руки вымывши!

Когда в дверь позвонили, Саша фыркал под холодным душем. Обвязавшись полотенцем, он прошлепал босыми ногами в переднюю и открыл дверь. На площадке топтались два парня в одинаковых синих пиджаках, которые называют клубными. Оба были в дымчатых очках, один носил фасонистую бородку.

— «Люкс-Экспресс», — представился безбородый. — У нас заказ на ремонт квартиры, если вы Макаров Александр Петрович.

— Это я, — ответил Саша, дивясь оперативности филимоновской фирмы. — Проходите.

— Оденьтесь, — предложил безбородый, — а мы с дизайнером оглядимся.

Пока Саша одевался, визитеры успели обмерить квартиру, облазить все закоулки и сделать необходимые записи.

— Какие у вас пожелания по поводу колеров, обоев или положитесь на наш вкус?

— Положусь, — машинально согласился Саша.

— Тогда мы приступаем.

— Когда, завтра?

— Сейчас. Бригада внизу дожидается.

— Мне на работу…

— А вы нам не понадобитесь. Ключики оставьте. У вас найдется, где недельку пожить?

— Не знаю… Может быть.

— Вот и чудно. В следующую среду, шестнадцатого, в полдень милости просим. А пока договорчик подпишем.

День прошел суматошно. Филимонов мотался по городу, спешил, погоняя себя и других. Саша едва выкроил время перекусить и позвонить Ромке. Шефа он отвез домой в восьмом часу и в гараж вернулся только в начале девятого.

Поставив лимузин на яму, Саша с удовольствием выбрался из машины и потянулся, разминая уставшие мышцы. В этот час в гараже уже было тихо и пусто, только неторопливо работала ночная смена механиков и слесарей. У мойки Саша заметил Бориса, которому, приобняв его за плечи, что-то втолковывал длинноносый мужик, в котором он узнал вице-президента Туманского.

Саша шел в бар выпить перед уходом холодной минералки, когда вбежала длинноногая заполошная девица, крича на ходу: «Моего здесь нет?»

Туманский отпустил Бориса и строго окрикнул ее:

— Лида, это что за фамильярности?

— Извините, Семен Михалыч, меня на день рождения ждут, а я уйти не могу. Султан Султаныч пропал.

— Что значит «пропал»? Как пропал?

— Здесь он должен быть, — подал голос Борис. — Вон его «Пежо» стоит.

— И пиджак в кабинете висит! — зло выкрикнула Лида. — С трех часов! Ровно в три вышел из кабинета, ни слова не сказал, и с концами. А я сиди как дура, дожидайся!

— У охраны спрашивала, он не выходил с территории?

— Да спрашивала, спрашивала. При них не выходил, а они в шесть сменились.

— Ну-ка пойдем, разберемся. — Туманский резво зашагал к лифту. Лида бросилась за ним.

— …Такие, Ромка, дела, — Саша с наслаждением вытянул стакан пива, — я будто в сказку попал.

— Сказка — ложь, да в ней намек, — ответил Ромка, поправив очки на потном носу. — Ты через этот ремонт в кабалу идешь. Эти ребята и за «люкс» и за «экспресс» отдельно считают.

Саша и Ромка в одних трусах расположились в уютной кухне и не спеша ужинали по-холостяцки — Ромкино шумное семейство проводило лето в деревне у тещи.

— Это ты здорово придумал, Сашок, сюда перебраться. Мне не с кем словом перекинуться — хоть удавись! Слоняюсь вечерами по комнатам, а тут совсем дошел. Представляешь, свет выключу, сажусь вот здесь у окна и гляжу на улицу. Как любопытная бабушка.

— Телевизор смотри.

— Ага. Знаешь ведь, что я его терпеть не могу.

— Книжку почитай.

— Вот! Когда мои уехали, думал, всласть начитаюсь. Когда по квартире эта дошкольная банда носится, читаю и злюсь на них, на Машку кричу, чтоб угомонила. Теперь раскрою книгу, пять строчек прочитаю и больше не могу. От тишины! Как наркоман, ей-богу. Он к дозе привык и без нее не жилец, а я без шума, оказывается, не могу.

Ромка был старым и самым преданным Сашиным другом. Судьба посадила их рядом, на третью парту первого «Б», и, если разлучала надолго, все равно сводила снова.

— Мы переживаем эпоху первоначального накопления капитала, — голосом профессионального институтского лектора говорил Ромка, доцент исторического факультета, доктор наук и вообще любитель покрасоваться, особенно перед студенточками. — Ни в одной стране этот период не проходил гладко, а уж у нас после семидесяти лет всеобщего оболванивания и отлучения от участия в прибыли рассчитывать на цивилизованный передел собственности недальновидно и просто глупо. У нас не умеют разделаться с конкурентом экономически, предпочитают — физически. Например, я владею десятком пароходов, и мой конкурент, как его… «Посейдон» тоже имеет десяток. Его можно разорить, если предложить клиентам более выгодные условия фрахта. А это предполагает уменьшение, пусть на время, моей собственной прибыли. Поэтому я избираю более дешевый и радикальный метод — взрываю к чертовой бабушке посудины ненавистного «Посейдона», пока тот не додумался сделать то же самое. И заодно намекаю его хозяину о бренности земной юдоли. Так что, друг мой Александр, ты не в шикарном авто, ты в бочке с порохом ездишь! И если этого еще не знаешь ты, то знает твой босс, и тебе он платит ровно столько, во что оценивает твою жизнь. Себе, заметь, он за то же самое платит несколько больше! Будь здоров… и осторожен!