Наталья Александрова - Не заглядывай в пустоту [litres]

– Ну что же ты опаздываешь? – Людмила не сразу узнала Веру в зеленой хирургической униформе и шапочке, низко надвинутой на лоб. – Вот смотри, пойдешь в левое крыло, там платная клиника, фамилия доктора тут указана. Заплатишь в кассу сколько нужно, там же тебя направят на анализы и УЗИ.

– Постой! – Людмила замялась. – Вот тут у меня еще…

Она протянула Вере пакет с анализами Антона.

– Ты не могла бы… разобраться, что это все значит? Мне бы только понять…

– Хорошо. – Вера схватила пакет, – отнесу приятелю в лабораторию, он посмотрит. Встречаемся через два часа в ресторанчике, вон там, через дорогу. Обед с тебя, подруга! – И Вера умчалась.

Доктор быстро установил: беременность шесть недель, все в порядке, пол ребенка выяснится через месяц или два, когда будет первое УЗИ. Но от себя неофициально заметил, что, скорее всего, будет девочка, есть некоторые признаки.

«Разумеется», – подумала Людмила, она пока не решила, как к этому факту относиться. Нужно привыкнуть.

На улице сильно потеплело. Дождя не было, выглянуло неяркое осеннее солнце, и небо голубело, как летом. В больничном саду золотились еще не полностью опавшие клены, на фоне синего неба краснели кисти рябины. Людмила представила, как идет с коляской по такому же осеннему парку, светит неяркое солнышко, все вокруг дышит тишиной и покоем. В коляске спит ее крошечная дочка. Вот она пошевелилась и открыла глазки – такие же удивительно зеленые, как у нее, как у всех женщин ее семьи. Тете Аглае нужно сообщить, пускай порадуется. И назвать обязательно на «Л» – Лариса, Любовь… Нет, лучше Лилия, такого имени в роду еще не было…

– Все будет хорошо! – сказала себе Людмила и заторопилась на встречу с Верой.

Снова она опоздала, Вера ждала ее за столиком. Форму она сняла и была в джинсах и том же свитере, который помнила Людмила.

– Спагетти будешь или пиццу? – спросила она. – Давай одну пиццу большую на двоих?

Людмила прислушалась к себе и поняла, что ей хочется пиццы – чтобы соус острый, огурчики маринованные, колбасы много… Вот уж никогда раньше такого не ела!

Пока готовили пиццу, Людмила рассказала о своих новостях.

– Что ж, поздравляю… – протянула Вера, – а ты, я вижу, не рада?

– Понимаешь… все так сложно…

– Ладно, а вот это чье? – Вера положила перед ней бланки анализов. – Кто такой Касаткин А. К.?

– Это мой муж… бывший… то есть покойный…

– Ясно, что покойный, – проворчала Вера, – по анализам все ясно… Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– А ты? Ты выяснила что-нибудь?

– Ладно. – Вера тряхнула головой. – Если не хочешь говорить, то не надо, у меня своих забот хватает. Но вот что мне сказал мой приятель, а он, Женька, человек знающий и ответственный, зря болтать не будет, я ему доверяю. Значит, эти анализы говорят о том, что в организме больного был яд.

– Мышьяк? – Людмила вспомнила детективы Агаты Кристи, где всех жертв травят мышьяком или цианистым калием.

– Нет, конечно, отравление мышьяком сразу бы заметили! – отмахнулась Вера. – Это, знаешь, студент-первокурсник в момент определит. Это очень сильный яд органического происхождения. Вырабатывают его так называемые серые древесные лягушки. – Вера заглянула в свои записи и произнесла длинное латинское название: – Hylambatis Africanus. Так вот у этих лягушек в определенный период времени, а именно брачный, такая специальная железа на спине вырабатывает яд. Очень сильный. Один из самых опасных ядов. Живут эти серые лягушки исключительно в Южной Африке.

– И какое отношение эти лягушки имеют к моему мужу? – Людмила не чувствовала ничего, кроме удивления.

Она уже смирилась с мыслью о смерти Антона, к тому же потом произошло столько событий, что никаких эмоций не хватит.

– А вот это я могла бы спросить, – спокойно ответила Вера, – но не стану. Не мой больной. Скажу одно: случайно этот яд никак не мог попасть в организм. Это тебе не цветочки, которые у любой бабки в палисаднике растут, знаешь, такие синенькие? Сапожки называются…

– Да не знаю я, в жизни в деревне не была! – рассердилась Людмила. – Меня все больше по курортам да санаториям возили…

– Тогда конечно, – хмыкнула Вера, – в общем, яд этот характерен еще тем, что он замедленного действия. То есть человек первое время ничего не ощущает, потом легкое недомогание, на которое не обращает внимания – мало ли, простуда или съел что-то не то…

«Точно, – вспомнила Людмила, – так и было с Антоном – кашель, голова болит, думали, грипп…»