Анна Князева - Монета скифского царя

— Ах, да… Кажется, слышал. — Вячеслав Алексеевич опустил голову, потом посмотрел на Елену Петровну: — Ты не возражаешь, если поищем?

Она ответила:

— Я только за.

Они разделили участок поиска на сектора и разошлись каждый на свой. Спустя полчаса трудных поисков раздался голос Дайнеки:

— Сюда! Идите сюда!

Продравшись сквозь кусты и оградки, первым подошел Вячеслав Алексеевич:

— Неужели нашла?

За ним появилась Елена Петровна и обняла сияющую Дайнеку:

— Молодец!

Могила была сооружена как маленький склеп без оградки. Над низенькой дверью висела табличка с именами и датами. Дайнека прочитала:

— Велембовские.

Вячеслав Алексеевич оглядел дверь, потом наклонился и поднял с земли навесной замок:

— Срезан недавно. Вчера вечером шел дождь, но срез даже не заржавел.

— Ты хочешь сказать… — начала Дайнека.

— Здесь побывали до нас, и не раньше вчерашнего вечера. — Он пригнулся и с трудом втиснулся внутрь склепа.

Елена Петровна и Дайнека тревожно переглянулись. Спустя минуту Вячеслав Алексеевич вылез из склепа и показал Дайнеке кусок сломанной плитки:

— Эта — от цоколя?

— Да, это она, — ответила Дайнека и взволнованно спросила: — Там внутри что-то есть?

Он протянул руку и разжал кулак. На его ладони лежала серебряная монета царя Атея.

— Только это. В щель закатилась.

— И все?

— Больше ничего. Тайник пуст.

Вечерний воздух, густой и терпкий, еще хранил тепло июльского дня. Ленивый ветерок играл занавеской, солнце опускалось на крышу соседнего дома. Дайнека сидела на подоконнике в кухне и смотрела, как крыша «съедает» солнце. Еще немного — и его не стало. Во дворе и кухне стемнело. Пришли сумерки.

Хороших мыслей в голове у Дайнеки не было. Она думала о том, как нелепо закончилась история с монеткой старика Велембовского. Каждый пункт этой истории Дайнека мысленно отметила двойной галочкой и только возле одного поставила минус. Не решившись обсуждать это с отцом, она не переставала думать о спиленном навесном замке. Отсутствие ржавчины указывало на время ограбления тайника — поздний вечер или прошедшая ночь. Заправщик к тому времени был за решеткой.

«Кто?» Вопрос пульсировал в голове, не давая думать о чем-то другом.

Взглянув на часы, она потянулась к телефону и набрала номер Благовестова.

Трубку, как всегда, подняла Ирэна Федоровна. Дайнека сказала:

— Это опять я. Могу поговорить с Дмитрием Борисовичем?

— Он спит, — сдержанно ответила Благовестова.

Дайнека по голосу поняла, что она врет.

— Мне очень нужно.

— Я понимаю. Но будить его не стану…

Она продолжала что-то говорить, на заднем фоне послышался голос Благовестова:

— Ирэна Федоровна, с кем ты говоришь?

— Вот видите, он проснулся. — Дайнека уцепилась за эту возможность.

— Вы — нахалка. — Голос Благовестовой обиженно дрогнул, и она сказала куда-то в сторону: — Та самая девушка, что нам наврала.

— Дай мне ее!

Дайнека замерла в ожидании и вскоре услышала:

— Приветствую вас.

— Здравствуйте, Дмитрий Борисович. Простите, что побеспокоила. Сегодня утром Глеба Вениаминовича кремировали. Капсулу с прахом захоронили в могиле его родителей. Вот, собственно, и все.

После недолгого молчания Благовестов спросил:

— Кто его хоронил?

Дайнека ответила:

— Папа и я…

Он снова замолчал, потом произнес:

— Благодарю.

— Теперь вы сможете ходить на его могилку.

— Это — вряд ли… Мне бы хотелось с вами увидеться.

— Сейчас? — оторопела Дайнека.

— Да.

— А что скажет Ирэна Федоровна?

— Мне все равно.

— Ну, хорошо. Через тридцать минут я буду у вас.

— Жду. Нам нужно поговорить.

Дайнека позвонила в дверь и услышала:

— Открыто, заходите!

Она открыла дверь и, прежде чем переступить через порог, спросила:

— Ирэна Федоровна, где вы?

Тот же голос ответил:

— Ее нет!

— Дмитрий Борисович?

— Закройте дверь, идите в комнату.

Дайнека вошла в прихожую и притворила за собой дверь. Потом осторожно двинулась по коридору в комнату Благовестова.

Дмитрий Борисович лежал на своем диване, увидев Дайнеку, он закивал и указал на стул:

— Проходите, садитесь.

— А где ваша жена?

— Я отослал ее.

— Зачем?

— Она не должна знать то, о чем я собираюсь вам рассказать.

Дайнека замерла и, прислушавшись к себе, спросила:

— Про Велембовских?

— В конце концов, кто-нибудь должен знать, как все было на самом деле.