Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

— Ну и слава богу! — воскликнула другая Таня, распечатывая пачку с печеньем. На ее груди не было ни цепочки, ни медальона. Ее шею обматывал голубой шифоновый шарфик.

Я тряхнул головой.

— Познакомься, — Таня, та, что с медальоном, обняла меня, словно поддерживая, чтобы я не свалился с дивана, — это моя Лина.

Девушка с шарфиком и печеньем перестала улыбаться.

— Мы не травили вас, Дождев, — сказала девушка, которую Таня назвала Линой. И это у Лины был длинноват нос, да и лицо вытянутое. — Просто нас двое. Меня зовут Лина.

— А меня — Таня, — сказала Таня. — Мы должны рассказать тебе все, что произошло тогда там, на земляничной поляне.

История, которую я тебе рассказала, была выдумана мной за каких-то пять минут, в отчаянии. И я так в нее поверила, что мне пришлось включить все свое воображение, чтобы и действовать уже так, как и должна была бы действовать девушка, оказавшаяся в этой ситуации. Я заставила себя на время забыть правду. Я же не артистка, поэтому мне пришлось просто поверить в задуманное.

Я смотрел то на одну девушку, то на другую, то на коробку с драгоценностями, потом наконец взял печенье и принялся нервно грызть.

— А девочка? Ее тоже выдумали? Ульрика?

— Нет, — просияла Лина. — Она здесь, пойдемте, сами увидите!

Я не мог не пойти. Чтобы удостовериться, что я вообще жив и в состоянии двигаться, что не парализован.

Меня провели в спальню, где в кроватке спала чудесная маленькая девочка. Свои маленькие пухлые ручки она уложила под розовую щечку.

— Это моя дочка, — сказала Лина. — Улечка.

Я рассмотрел Лину вблизи. Она, конечно, совсем не была похожа на Таню, разве что фигурой и цветом волос, прической да одеждой. А ведь они этим утром специально оделись одинаково, чтобы заморочить мне голову. Подготовились девочки, ничего не скажешь!

— Хорошенькая, — пробормотал я, все еще стоя возле кроватки, радуясь уже хотя бы тому, что про девочку не придумали, что она реальная и очень даже милая.

Мы вернулись на кухню.

— Рокот, увидев нашу машину, принялся искать в ней деньги, — начала рассказывать Лина. — Но перед этим убил своего товарища, словом, мужика, с которым они пришли. Это мы уже потом поняли. А я была поблизости, собирала маслята. Увидев мужика, роющегося в моей машине, я выбежала и начала кричать, мол, пошел вон и все такое… Откуда мне было знать, что это настоящий бандит? И тогда он напал на меня, полоснул ножом по горлу…

Лина потянула за края шарфика, он размотался, и я увидел свежий розовый шрам.

— Рокот не оставляет в живых… — сказал я, с ужасом разглядывая изуродованное горло девушки.

— Он бы и не оставил, если бы в это время не появилась я! — сказала Таня. — И тогда он погнался за мной! Я бежала по краю леса, выбежала на поляну, ту самую, где еще недавно мы собирали с Линой землянику, чувствуя, что бандит уже близко. Огромный, страшный, быстрый… Я бросилась в кусты, затем углубилась в сосновый лес и вдруг увидела развалины старой усадьбы. Я надеялась, что он оставит уже меня в покое, потому что сколько уже можно догонять?! Я взлетела по ступеням на крыльцо усадьбы и начала искать укромное место. Я понимала, что в этих полуразрушенных комнатах есть окна, вернее, проемы в стенах, где раньше были окна, и что через них я могла бы выбраться оттуда… И тут вдруг я увидела темный проход, а перед ним небольшой завал, подумала, что уж здесь он точно остановится… Я перелезла через каменные выступы, спрыгнула на каменный пол и тут же улетела куда-то вниз, в какую-то черную дыру. И в эту минуту раздался грохот, это обвалилась часть старой стены.

Я не сразу поняла, где нахожусь и что меня окружает. Это потом, когда глаза привыкли к темноте, да и солнце переместилось, и лучи его, проникнув через окно комнаты, находящейся над моей головой, упали вниз, я увидела кучу скелетов, жемчужные бусы, потом нашла бриллиантовое колье на шее одной из погибших женщин… Да я чуть не спятила от всего этого! Может, и обрадовалась бы, осознав, что обнаружила настоящий клад, если бы не знала, что где-то наверху меня поджидает бандит, прирезавший мою подругу.

— А вы, Лина? Что было в это время с вами? — спросил я, косясь на ее шрам.

— Понятия не имею. Вырубилась.

— Короче, когда я поняла, что наверху тихо, я попыталась выбраться из подвала и, едва высунув голову, увидела этого мужика с пробитой головой. Вероятно, при обвале стены ему на голову свалился камень. Но он был еще жив, во всяком случае, дышал, хотя рана на голове была страшная! И тогда я убила его, Дима. У меня с собой был нож, для грибов… Я пару раз вонзила ему в спину нож. И сделала это так, словно передо мной был не человек, а какой-нибудь зверь. Медведь или вообще — дракон… Я не видела в нем человека. Мне важно было как можно скорее вернуться к Лине. Я уже и не надеялась застать ее в живых. Я от злости на этого урода просто кипела… И это удивительно, что я нанесла всего лишь два удара ножом. Теперь я понимаю, почему некоторые трупы находят со множеством ножевых ран, двадцатью или тридцатью… Это эмоции, это злость, месть… не знаю…