Наталия Антонова - Слишком верная жена

Наступил сентябрь, но приход осени оставался еще почти незаметным. Только листья постепенно становились золотыми, малиновыми, бронзовыми, ночи делались длиннее, но днем еще было достаточно тепло, и небо оставалось ослепительно-голубым. Впрочем, те, кто не обделен наблюдательностью, знают, что такой упоительной бирюзой небеса наполняются именно осенью, в самом ее начале.

А после прошедшего жаркого лета осень воспринималась как заслуженная награда, отдохновение, праздник. Казалось, что вокруг разлились умиротворение и благодать.

Чаще всего хотелось просто лежать на траве и смотреть на небо, наслаждаясь самим фактом своего существования.

Именно этим и занималась частный детектив Мирослава Волгина, когда ее позвал помощник Морис Миндаугас:

— Мирослава!

— Что случилось? — спросила она лениво, сгребая в охапку лежащего рядом черного пушистого кота Дона.

— Клиент звонит. Подойдете? Или сказать, чтобы позвонил попозже?

— Кто ему нас рекомендовал?

— Ян.

— Белозерский?!

— А у вас еще есть знакомые с таким именем? — усмехнулся Морис.

— Вроде больше нет, — вздохнула она.

— Так что сказать клиенту?

— Сейчас подойду, — вздохнула Мирослава и, поднявшись с травы, направилась к дому.

Кот последовал за ней.

Рашид Нуралиев пребывал в прекрасном настроении, он умело вел свой джип «Мицубиси» и тихо напевал за рулем.

Рядом с ним сидел Геннадий Наливайко и молча смотрел на дорогу. Он давно уже знал почти весь песенный репертуар Рашида, хотя тот, как правило, пел на татарском языке.

— Ты чего такой хмурый? — не выдержав, спросил друга Нуралиев. — Может, мне сменить пластинку?

— Что? — растерянно переспросил Геннадий, вынырнув из своих размышлений.

— Спрашиваю, чего ты такой хмурый? Может, тебе другую песню спеть?

— Пой что хочешь, — отмахнулся Геннадий.

— Обижаешь.

— Извини.

— Да что случилось-то?

— Все то же, Иришке нездоровится, Таня сердится, что я уехал…

Таня была женой Геннадия, а Иришка — его восьмилетней дочерью.

— Постой, ты же говорил, что они у тещи в Калининграде отдыхают?! — удивился Рашид.

— Говорил, — понуро согласился Наливайко.

— Они вернулись, что ли?

— Нет! Они вернутся через две недели.

— Тогда не понимаю, чего твоя Таня сердится?

— Ну, она звонила, и я сказал, что мы с тобой едем завтра, то есть сегодня, к Сашке на дачу.

— Все равно ничего не понимаю, — сказал Рашид, — в чем проблема?

— В том, что я еду развлекаться…

— А ты едешь развлекаться? — усмехнулся Рашид.

— Выходит, что так, — вздохнул Геннадий.

— Друг, возьми меня с собой! — толкнул его локтем в бок Нуралиев.

— Ты лучше руль обеими руками держи, — проворчал Наливайко.

— Ох, и зануда же ты, Генка!

Наливайко тяжело вздохнул.

— Ты что, не мог объяснить своей Татьяне, что едешь на дачу не развлекаться, а отдыхать. И что если ты будешь дома чахнуть над телефоном, то Иришке лучше не станет.

— Я пытался…

— А она?

— Бросила трубку.

— Правильно я делаю, что не женюсь, — констатировал Рашид.

— Нет, не правильно, — возразил Наливайко, — мужчина обязан жениться, любить свою жену, растить детей.

— Я же говорю, зануда, — ухмыльнулся Нуралиев, — и как только мы с Сашкой тебя столько лет терпим.

— Вам видней.

— Ладно, не обижайся и не нуди. Успокоится твоя Танюха, просто она сейчас нервничает. Вот поправится Иришка, и все будет в ажуре.

— Думаешь?

— Уверен! — оптимистично ободрил Рашид друга.

Судя по изменившемуся выражению лица Геннадия, заверения друга его и впрямь успокоили. Он стал смотреть на проплывающие мимо пейзажи за окном. Потом выдохнул:

— Красота!

— То-то! — удовлетворенно отозвался Рашид и запел свою очередную песню.

Утренний воздух был прозрачным и прохладным, как родниковая вода.

— Да, кстати, откуда у тебя синяк под глазом? — спросил долго молчавший Геннадий.

— Ты что, только сейчас заметил? — фыркнул Рашид.

— Нет, почему, — пожал плечами Наливайко, — заметил я сразу, а спросить решил сейчас.

— О шкаф ночью ударился.

— Не знал, что у твоих шкафов есть кулаки, — улыбнулся Геннадий.

— Отстань, — отмахнулся Нуралиев.

— Не хочешь — не говори.

— Не хочу.

Они въехали в дачный поселок, запахло поздними яблоками, грушами, виноградом, хризантемами, бархатцами и еще какими-то поздними цветами.