Барри Робертс - Шерлок Холмс и талисман дьявола

– Позвольте мне сразу сказать вам, мистер Холмс, что я прошу извинить меня за поведение в отношении вас в Лондоне. Я не только подверг вас и доктора Ватсона опасности, но почти что назвал вас лжецом, когда вы мне сказали, что я нуждаюсь в вашей помощи. Да, сэр, я теперь очень в ней нуждаюсь, хотя вполне пойму, если вы мне откажете.

Человек, который встретил нас в Винчестере, очень отличался от того гордеца, с которым мы познакомились в Лондоне. Теперь он сник, его худое лицо было бледным и озабоченным. Как только мы приехали в гостиницу «Белый лебедь», он сразу же отослал заплаканную жену и дочерей в другую комнату и затем снова принес свои извинения Холмсу.

Мой друг протестующе взмахнул рукой:

– Все это дело прошлое, Харден. Вы, несомненно, считали, что поступаете наилучшим образом. Даже я иногда ошибаюсь. Я, конечно, охотно помогу, но при условии, что вы исчерпывающе и честно ответите на мои вопросы.

– Разумеется, сэр, – согласился полковник.

– Итак, почему вы так срочно меня вызвали?

Лицо полковника исказилось от боли.

– Мой сын Джей – Джон Винсент Младший – исчез! Его захватили те же негодяи, которые угрожали мне!

Холмс без приглашения опустился в кресло:

– Вы бы лучше начали с самого начала. Кто вам угрожает и с каких пор?

– Вот здесь-то и зарыта собака, мистер Холмс! Я не знаю, кто мне угрожает! – вскричал полковник. – Но угрозы начались, едва я приехал в вашу страну, и с тех пор продолжаются и с каждым разом становятся все более зловещими.

– Рассказывайте! – приказал Холмс.

– В тот самый день, когда мы ступили на берег Англии и я стоял на пристани, за моей спиной раздался голос: «Полковник Харден, вам бы лучше вернуться в Америку с тем же пароходом». Я просто ушам своим не поверил, оглянулся, но не увидел никого, кто мог бы это сказать.

– А потом?

– Когда выгружали наш багаж, оказалось, что потерялся один из сундуков. Его нашли, и пароходная компания доставила сундук в нашу гостиницу на следующий день. Сундук был заперт, сэр, и очень надежно, но когда мы его открыли, там был адресованный мне конверт. Мне опять угрожали и в тех же выражениях – мол, немедленно уезжайте из Англии.

– У вас сохранилось письмо?

– Нет, я его уничтожил. Я не хотел, чтобы моя семья знала об угрозах.

– Жаль, – ответил Холмс, – ну да это не имеет особого значения. Что последовало далее?

– Я приехал в Англию для проведения некоторых экспериментов в области фотосъемок. Я являюсь изобретателем чрезвычайно искусно сконструированной фотокамеры, которая сможет оказать большую помощь в работе как следователям по криминальным делам, так и археологам…

– Полковник, – перебил его Холмс. – Я читал ваше интервью в газете и с большим интересом ознакомлюсь с вашим изобретением. На вас оказывали давление в связи с вашими экспериментами?

– Да, сэр, именно так. Но я полагал, что все эти угрозы просто нелепость и исходят от группы сумасшедших социалистов или анархистов, потому что, как известно, я богат. Но затем мне снова угрожали в Вестминстерском аббатстве.

– В самом аббатстве? – ужаснулся я.

– Да, доктор. Я поставил фотокамеру и только накрыл голову накидкой, как совсем рядом послышался голос: «Полковник Харден, прислушайтесь к нашему совету и отправляйтесь в Америку следующим пароходом».

– А вы что сделали?

– Я тут же сорвал накидку с головы, но тот, кто сказал это мне, молниеносно исчез. Поблизости не было ни души.

– А что было потом?

– Где бы я ни расставлял треногу, мне каждый раз опять угрожали, и всегда это был спокойный голос человека, находящегося совсем рядом. А затем я снова получил письмо с угрозой.

– А какой это был голос? Мужской? Молодой? Интеллигентный? С акцентом или без?

– Это был особенный голос, высокий, даже пронзительный, и одновременно хрипловатый. Насколько я могу определить, голос принадлежал человеку пожилому, а что касается акцента, то я ведь не очень знаком с английскими диалектами.

– Что содержалось в письме?

– Нечто насчет того, что я теперь легкая мишень, когда сижу у окна в гостинице, и что если я не уеду обратно, мне это постараются доказать.

– И мы знаем, что за этим последовало, – заметил Холмс. – А еще что-нибудь произошло после вашего отъезда из Лондона?

– Нет, мистер Холмс, ничего – до тех пор, пока какой-то негодяй не украл моего сына. – И лицо Хардена исказила гримаса, одновременно гневная и горестная.