Барри Робертс - Шерлок Холмс и железнодорожный маньяк

Вышагивая по мостику, я спросил:

– Холмс, вы и вправду считаете, что какой-то помощник Майкрофта по ошибке заставил нас заняться этим безнадежным делом?

– Нет, Ватсон, – ответил он. – Нас заманили в ловушку, но, признаюсь, не могу угадать причин. Ладно, поездка через Бристоль предоставит нам достаточно времени, чтобы все обдумать.

С этими словами он застыл как вкопанный, затем медленно повернулся и широко распахнул глаза.

– Поездка через Бристоль! – повторил он. – Мы глупцы, Ватсон! Скорее, нельзя терять ни секунды!

Он рванулся вперед, а я, все еще ничего не понимая, побежал следом. Мы кубарем скатились вниз по лестнице среди развалин крепости и промчались через дворик железнодорожной станции. Холмс забарабанил в дверь служебного входа, сунул под нос изумленному контролеру наши проездные карточки, и уже через минуту мы были на главной платформе.

Там не было ни души, за исключением служащих с тележкой, груженой почтой.

– Бристольский поезд! – крикнул им Холмс. – Где он?

– Вот-вот подойдет, сэр. Мы как раз его и дожидаемся!

Не успел он и рта раскрыть, как из телеграфной конторы выскочил обезумевший от ужаса телеграфист. В свете газовых ламп лицо его напоминало застывшую маску.

– Бристольский продолжает гнать! – закричал он. – В будке просигналили, но он мчится прямо к развилке!

Мороз пробежал у меня по коже, и тут мы услышали шум приближавшегося поезда, услышали мерный стук колес, а затем чудовищный скрежет и грохот, который, казалось, никогда не кончится.

Еще не стихло эхо продирающего до костей звука, как Холмс с криком «Скорей, Ватсон!» устремился вперед. Я помчался за ним, обливаясь холодным потом при одной лишь мысли о том, что мы только что стали свидетелями того, как сошел с рельсов бристольский экспресс. А мисс Эмили Нортон была пассажиром этого поезда!

Десять лет прошло с тех пор, как мы с Холмсом бежали вдоль платформы в Шрюсбери к искореженным обломкам поезда. Я уже досыта насмотрелся на человеческие жертвы современной войны, видел пострадавших от начиненных мощной взрывчаткой снарядов и отравляющих газов, имел дело с уцелевшими в крушении военного эшелона в Куинтиншилле, где погибло более двухсот солдат и где офицеры, рыдая навзрыд, стреляли в придавленных пылающими обломками людей, но ничто не могло вытеснить из моей памяти событий той октябрьской ночи 1907 года.

Развилка, где произошло крушение, представляла собой изгиб основного северного пути, радиусом всего около шестисот футов. Чтобы не сойти с рельсов, поезд должен подходить к развилке со скоростью не более десяти миль в час, но, как мы впоследствии узнали, бристольский экспресс не остановился у первой сигнальной будки на въезде в Шрюсбери и продолжал мчаться к роковой дуге на скорости шестьдесят миль в час, а может, и того больше.

Результаты не замедлили сказаться. Паровоз соскочил с рельсов, пробороздил землю и завалился набок, погребя под собой несчастную команду. Как только он замер на месте, пятнадцать пассажирских и почтовых вагонов, все еще не сбросивших скорость, врезались друг в друга и превратились в груду покореженного металла, разбитого стекла и дерева, произведя тот ужасный скрежет и грохот, что донесся до станционной платформы.

Мы с Холмсом прибыли на место происшествия одними из первых. Люди уже выползали из-под обломков, но крики, эхом разносящиеся в ночи, свидетельствовали о том, что еще множество несчастных придавлено грудой металла. Холмс бросился к потерпевшим, я же, надеясь только на свое медицинское искусство, старался помочь тем, кто уже выбрался. Раздумывать над судьбой мисс Нортон было некогда, надо было делать все возможное, дабы облегчить участь раненых.

Вскоре появились и другие медики; мы все вместе не покладая рук трудились прямо на путях, перевязывая раны, останавливая кровь, накладывая шины, и все же слишком часто медицина оказывалась бессильна. В тусклом свете фонарей мы как могли латали искалеченных, а крики и стоны придавленных и жалобы раненых все не стихали. Позже я узнал, что в течение всей ночи Холмс проявлял чудеса храбрости и сообразительности в деле спасения пассажиров из-под обломков.

Наконец рассвело, со стороны реки Северн расползался легкий осенний туман; смешиваясь с дымом пожарища, он будто бы желал прикрыть собой картину ночного кошмара. К этому времени все оставшиеся в живых были уже эвакуированы; погибшие, впрочем, тоже. В изнеможении притулившись на насыпи, я увидел Холмса – он чуть ли не насильно сунул мне в руку металлическую кружку, наполненную крепким чаем с ромом.