Татьяна Бочарова - Последний вечер встречи

Машка больше его не замечала. Ей даже в голову не приходило, что путающийся под ногами белобрысый хлюпик – тот самый парень, мать которого периодически угощает их чаем с пирожками. Она была влюблена во Влада и уже спала с ним. Два года, как курила, могла выпить стакан водки на спор и не поморщиться. У нее была привычка громко хохотать и красить ногти в темно-фиолетовый цвет.

Машка была вульгарна донельзя, но Володя этого не видел. Для него она оставалась светлым ангелом с невероятными синими глазами. Он изнывал и мучился, перестал спать ночами, потерял аппетит. Мать списала это на возросшие нагрузки в школе и взяла путевки в санаторий. Володя пришел в бешенство. Целых три недели быть вдали от возлюбленной, не видеть ее лица, не слышать голоса? Он наотрез отказался ехать. Мать настаивала, они впервые в жизни поссорились. Володя ушел и громко хлопнул дверью. Мать побежала следом, но не догнала.

Он гулял по дворам и думал, как ему быть. Так больше не может продолжаться. Он должен признаться. Открыть Машке свои чувства. Но как? Если она и не смотрит в его сторону? На ум приходил только Пушкин с его письмом Татьяны. Володя понимал, что это более чем глупо: во-первых, он парень, а не девушка из XIX века. Во-вторых, Машка, возможно, и не станет читать его признания. Но выхода не было. Больше страдать молча ему было не под силу.

Под вечер он вернулся домой. Его ждали королевский ужин и испуганная тихая мать.

– Володечка, дружок, не будем ссориться, – пролепетала она и боязливо погладила его по плечу. – Не хочешь ехать, не поедем. Только не сердись, хороший мой.

Он кивнул, хмуро глядя на еду. В мыслях его уже вертелись самые нежные, искренние и теплые слова.

«Дорогая Маша! Ты самая лучшая девушка на свете, самая милая, красивая и добрая! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты, когда мы окончим школу, вышла за меня замуж. Вечно твой, Владимир Новиков».

Он написал это на красивом розовом листочке, вырванном из ежедневника матери. Положил его в конверт, тщательно заклеил и наутро принес в школу.

Машка с утра была не в настроении. Накануне они с Владом бухали у него в подъезде, а потом он за что-то разозлился на нее и дал ей в глаз. Несильно, фингала почти не было заметно. Но Машке было хреново. Тем более рано утром она засекла из окна, как Куличенко болтает во дворе с девчонкой из параллельного класса.

Сердце ее точили обида и ревность. Она не сразу услышала, как ее окликнули, а услышав, скривилась от досады. Перед ней стоял малявка из десятого класса и протягивал какой-то конверт.

– Чего тебе? – грубо спросила Машка.

– Пожалуйста, прочти. Это письмо, – запинаясь и бледнея, пробормотал Володя.

– Чего? – Машка презрительно заржала.

– Пожалуйста, – с мольбой повторил он.

– Окей, давай. – Она нетерпеливо протянула руку с длинными фиолетовыми коготками. Взяла конверт и спрятала в карман джинсов. – Все, гуляй. Будет время, прочту.

Володя послушно отошел. Машка и не думала читать письмо, она стояла с девчонками и что-то оживленно обсуждала.

Прозвенел звонок. Все разошлись по классам. Володя не мог смотреть ни на доску, ни в тетрадь. Ему было худо, его колбасило от волнения. Он представлял, как Машка распечатала конверт и читает письмо. Что она думает сейчас? Есть ли у него шанс?

На следующей перемене он буквально заставил себя подойти к кабинету физики, где должен был быть урок у 11-го «б». Ноги его дрожали, во рту был неприятный металлический привкус. Машку он увидел сразу.

Она стояла, окруженная своей компанией. Все дружно и громко хохотали. Собственно хохотом это назвать было сложно – скорее это был гогот, отвратительный, беспардонный и наглый гогот юных подонков, возомнивших себя богами. Куличенко тоже там был, стоял, вольготно опершись о стену, и держал руку у Машки пониже талии.

Они заметили Володю и загоготали еще громче. Они явно смеялись над ним, глядели в его сторону, что-то шептали друг другу на ушко. Он помертвел. Он понял, что Машка прочитала письмо. Не просто прочитала, но и показала друзьям. И сейчас они все вместе потешаются над его чувствами. Он сделал шаг в сторону лестницы.

– Эй ты, жених! – крикнул Куличенко. – Подь сюда, слышь?

Володя сделал еще шаг и бросился бежать. Ему казалось, что ступенек стало в три раза больше. Он спустился на первый этаж, стремглав вылетел в раздевалку, схватил куртку и шапку и выбежал на улицу. Сердце его бешено стучало. Ему было так стыдно, что не описать словами. Хотелось провалиться сквозь землю. Зачем Маша показала письмо друзьям? Зачем? Ведь она ангел, ангелы не бывают подлыми…