Михаил Скрябин - Болото

— Что меня ожидает? — не поднимая головы, через силу спросил Борщагов.

— Не знаю, — жестко ответил Павлов. — Назначение наказания — компетенция суда. Но статья, по которой вам предъявлено обвинение, предусматривает исключительную меру.

— Не было газа, — глубоко вздохнув, сказал Борщагов. — Ребят я обманул, иначе они не пошли бы со мной.

— Где наган, деньги, облигации, ломик?

— Спрятал.

— Где?

— Дома. В сарае под дровами… У соседа, — помолчав добавил он.

— Нарисуйте схему, — Павлов протянул Борщагову лист бумаги и карандаш «Вот, значит, почему при обыске ничего не обнаружили. Немудрено», — подумал майор.

Борщагов стал чертить. Павлов выключил магнитофон и впервые посмотрел в сторону Михалева и Спицина, расположившихся за журнальным столиком. Михалев ободряюще улыбнулся.

Борщагов кончил чертить, вернул следователю бумагу с довольно аккуратно выполненным чертежом. Павлов включил магнитофон.

— Поставьте на схеме крестик в том месте, где спрятаны деньги и оружие, — сказал Павлов.

Борщагов нарисовал маленький крестик у левой стены сарая.

— Сколько истратили из похищенных денег? — спросил следователь.

— Сто рублей…

Когда Борщагова увели, Михалев сказал:

— Сейчас, Сергей Петрович, подкину тебя домой. Успеешь отпраздновать день рождения сына. А завтра утром пошлю за тобой машину… Кстати, убедил: одорология сильная штука.

— Спасибо, Михаил Иванович. Не получится. Раз Борщагову больше восемнадцати лет, надо подготовить все для передачи его дела прокуратуре. А домой позвоню и поздравлю. Сын-то ведь следователя, поймет, что если не приехал — значит, не позволили дела.

ПРЕДСТОЯЛО на месте проверить правильность показаний, данных вчера Борщаговым на допросе.

В квартире Козловского обвиняемый рассказал, что именно здесь познакомился со Шляпниковым и Кулаковым, попутно упомянул о своей «голубой мечте» — мотоцикле «Ява». Нет, он не сам украл его. Это сделали по его просьбе все те же два подростка. Сам он не мелочился, так как давно подумывал о «большом деле», особенно после одного памятного разговора с Мариной.

— ВЧЕРА никак не могла, Вадик, работы много.

— Какая может быть по вечерам работа в вашей конторе?

— Не говори. У нас за день проводится операций до пятидесяти тысяч рублей.

— Пятьдесят тысяч? — недоверчиво хмыкнул Вадим. — Никогда бы не подумал, что такими деньгами ворочаете.

— А ты говоришь — контора, — с гордостью за свою сберкассу улыбнулась девушка. Она не стала объяснять, что проведение операций по документам — это не одно и то же, что наличные деньги.

— И не боитесь?

— Чего?

— Ну, как же, такие деньги…

— А у нас револьвер есть с барабаном, полным патронов, — Марина сделала свирепое лицо.

— Да ты и стрелять-то, наверное, не умеешь!

— Сказать правду? — девушка весело рассмеялась. — Мы его и в руки не брали ни разу, боимся — вдруг выстрелит. Как положили в сейф, так и лежит.

— А если грабители?

— У нас кнопка под столом есть, нажмешь — вмиг милиция примчится.

— А ночью если залезут? Когда никого нет?

— Не беспокойся, ночью не залезут. Сигнализация.

Названная сумма засела в мозгу, лишила покоя, поднимала среди ночи, рождала и отметала планы один гениальнее другого. Всюду мерещилась и слышалась цифра пятьдесят и нули, нули, нули…

ОТ КВАРТИРЫ Козловского Борщагов шел тем самым маршрутом, каким он и его приятели шли тогда в сберегательную кассу.

По бокам Борщагова конвоиры, чуть сзади следователи Павлов и Власов, понятые, специалисты.

Когда до сберкассы оставалось два квартала, Борщагов свернул в переулок и дальше шел, петляя между домами. Шагнув в подъезд пятиэтажного дома, он спустился в подвал. На уровне подвального окошечка — тротуар, напротив — сберегательная касса.

— Отсюда мы вели наблюдение, — коротко сказал Борщагов, указывая на доску, которая служила им несколько дней сиденьем.

— Почему именно тот день выбрали для нападения? — спросил следователь.

— В дни, когда караулили, я каждый вечер встречал Марину после закрытия сберкассы. Расстанусь с ребятами, дождусь, когда она простится с заведующей, и нагоняю. Ее просил никому не говорить об этим встречах: неудобно, мол, перед родителями. Обидятся, что к ней приезжаю, а к ним не захожу. Марине нравилось, что я ради нее стал приезжать каждый вечер после занятий. В среду она мне сказала, чтобы я завтра не приезжал, так как она будет работать допоздна одна — заведующая на день берет зачем-то отгул. Мы такой удобный случай как раз и поджидали…