Майк Германов - Безликий [litres]

Мы добрались до Чудово, как и можно было ожидать, с опозданием. Поезд ушел за десять минут до нас.

Я увидел Аню возле ее «Ниссана» и притормозил.

– Давай за нами! – крикнул я, опустив стекло.

– Поезд ушел, – отозвалась она, заметив меня.

– Знаю. Поехали!

Я нажал на газ, заметив в зеркало, как девушка садится в автомобиль. Теперь мы ехали на трех машинах, правда, в последней была только учительница танцев. И все же я надеялся, что она может оказаться полезна. В самом крайнем случае, разумеется.

Бологое мы тоже пролетели, хотя нам и удалось сократить разрыв с поездом до пяти минут. Зато теперь шоссе было свободнее, и можно было гнать во весь опор. Мы неслись по трассе, высматривая впереди состав, но пока что его видно не было.

Наконец Димитров воскликнул:

– Валера, я вижу его! Минуты две, и догоним!

Он ошибся совсем немного: нам понадобилось пять минут, чтобы настигнуть поезд, и еще столько же, чтобы добраться до станции Волхово раньше его. Когда состав остановился, мы стояли на платформе, разбившись на группы по два-три человека и смешавшись с другими пассажирами. На станции ни Барыкина, ни Языковой не было, из чего я сделал вывод, что они сели раньше – либо в Чудово, либо в Бологое.

Мы с Димитровым и Аней были вместе.

Нам достался второй вагон, остальные сотрудники распределились по всей длине поезда. Связь мы поддерживали с помощью мобильных телефонов, потому что рация сразу бросилась бы в глаза, а по сотовым люди говорят постоянно, и ничего подозрительного в этом нет. Тем более если человек садится в поезд: он может позвонить родным, друзьям и сообщить, что все в порядке, что он не опоздал и так далее.

Через несколько минут позвонил один из оперов, чтобы сказать, что Языкову засекли в четвертом вагоне, в купе, где едут еще три пассажира: пожилая дама с мужем и молодой человек.

– Это Наумов? – спросил я.

– Судя по описанию, нет.

– Все равно его надо проверить. Мы сейчас придем, следите, чтобы Языкова никуда не делась.

Мы с Димитровым и Аней поспешили в четвертый вагон.

– Приготовь оружие, – посоветовал лейтенант, доставая свой «Макаров».

– Ты собираешься стрелять в купе, где едут четыре человека? – отозвался я.

Мы перешли в третий, затем – в четвертый вагон. Там нас ждали два оперативника из Питера и три товарища Димитрова из Пушкинского отдела.

– Женщина села на поезд в Бологое, – доложил один из питерских.

– А парень, с которым она едет?

– Похоже, они не вместе.

– Может, притворяются, – предположил Димитров.

Опер кивнул:

– Не исключено.

– Но на подозреваемого этот пассажир не похож?

– Нет. Лицо совершенно другое.

Я взглянул на Димитрова.

– Надо бы убедиться.

– Давайте я, – предложила вдруг Аня. – Загляну в купе, да и все дела. Языкова меня не знает.

– А если этот парень все-таки Наумов?

– Загримировался, думаешь? – В голосе девушки звучало сомнение.

– Это было бы разумно, – заметил я. – Он ведь понимает, что его ищут.

– Надо рискнуть.

– Пусть посмотрит, – сказал Димитров. – Если это Наумов, ее появление отвлечет его, она даст нам сигнал, и мы его возьмем.

– Какой сигнал? – тут же заинтересовалась Аня.

– Ну, например, скажешь: «О, приветик!» И мы будем знать, что Наумов в купе.

– А если это не он?

– Тогда скажи «Прошу прощения, я ошиблась».

– Ладно. – Аня решительно кивнула. – Я пошла!

– Подожди, – остановил я ее. Идея запустить девушку в купе, пусть даже ненадолго, не приводила меня в восторг. – Если это Наумов и если он себя обнаружит, ни в коем случае не входи в купе.

– Обнаружит – то есть признается, что это он? – уточнила Аня.

– Вот именно. Он может пригласить тебя войти.

– И что мне делать?

– Скажи, что… – Я задумался.

– Тебе надо взять в коридоре вещи, – подсказал Димитров. – Наумов наверняка захочет тебе помочь и выйдет сюда. Так даже удобнее. Меньше риска для пассажиров.

– Думаешь, он оставит Языкову без присмотра? – спросил я.

– Она от него никуда уже не денется.

– Аня, – я обратился к девушке, – я уверен, что Наумов либо сядет в поезд позже, либо едет в другом вагоне, и мы его просто не вычислили, так что…

– Все будет нормально, – прервала она меня, берясь за ручку двери. – Я пошла.

Она решительно отодвинула дверь и встала в проеме. Последовала непродолжительная паузу, в течение которой я представлял, как взгляды всех пассажиров обратились на Аню.

– Простите, я ошиблась. – Девушка захлопнула дверь и прислонилась к стене. Было заметно, что, несмотря на браваду, она вся дрожит от нервного напряжения.