Блейк Крауч - Возвращение [litres]

– С чего вдруг?

– Сама не знаю.

Она чувствует, как материнская рука гладит ее по голове, от мамы пахнет сигаретным дымом и сквозь него духами – как обычно, «Эсте Лаудер».

– Когда взрослеешь, всегда немного страшно, – говорит мама.

Хелене сложно осознать, что она здесь. Какие-то несколько минут назад она задыхалась в депривационной капсуле за полторы тысячи миль и за тридцать три года отсюда.

– Помочь тебе с ужином? – спрашивает она и наконец отпускает маму.

– Не нужно, курица еще не запеклась. Ты точно в порядке?

– Угу.

– Когда все будет готово, я позову.

Хелена выходит из кухни и направляется по коридору к лестнице. Ступеньки выше, чем ей помнится, и намного скрипучей.

В комнате у нее бардак.

Как оно всегда и было.

Как всегда и будет во всех ее квартирах и кабинетах.

Она видит одежду, про которую давно позабыла. Мишку с оторванной лапой – она потеряет его уже в университете. Кассетный плеер – она его открывает, внутри прозрачная кассета, на наклейке значится INXS [26] INXS – популярная в 80–90-х австралийская рок-группа. .

Хелена садится за маленький столик, который служит ей, чтобы делать уроки, и смотрит в окно – стекло старое, чуть покривилось и искажает картинку, так трогательно. За окном – огни Денвера в двадцати милях отсюда, к востоку от них фиолетовая равнина, а за ней – огромный, дикий, невидимый из дома мир. Хелена любила сидеть здесь, мечтая, какой будет ее жизнь.

Впрочем, ее самые безумные мечты к реальности даже и не приблизились.

На столе лежит учебник, рядом – незаконченная домашняя работа по клеточной биологии, которую завтра сдавать. В среднем ящике стола она находит тетрадь в черно-белой обложке, на ней написано «Хелена». Тетрадь она помнит. Она открывает ее, перелистывает страницы, исписанные наклонным полудетским почерком.

До сих пор, пользуясь креслом, Хелена еще ни разу не забывала события предыдущих временных линий, а сейчас опасается, что это может произойти. Нынешняя территория еще не изведана – она никогда не возвращалась так далеко и в столь юный возраст. Есть риск, что она забудет, откуда пришла и зачем она здесь. Хелена берет ручку, находит в дневнике чистую страницу, ставит сегодняшнее число и пишет себе сообщение, в котором объясняет все случившееся в предыдущих жизнях:

«Дорогая Хелена, 16 апреля 2019 года мир вспомнит про кресло памяти, которое ты изобрела. За тридцать три года ты должна придумать, как сделать, чтобы этого не случилось. Ты – единственная, кто может это предотвратить…»

16 апреля 2019 г.

Барри сидит в кресле в тенечке и смотрит, как на пустыню за рощей гигантских кактусов падают первые утренние лучи. Острая головная боль понемногу отпускает, становится легче.

Он лежал на семнадцатом этаже манхэттенского отеля, мимо свистели пули, впивались в тело, он истекал кровью, а перед глазами стояло лицо дочери. Потом пуля попала ему в голову – и он оказался здесь.

– Барри.

Он поворачивается и смотрит на сидящую рядом женщину – коротко подстриженные рыжие волосы, зеленые глаза, кельтская бледность. Хелена.

– У тебя кровь идет.

Она подает ему салфетку, и он прижимает ее к носу, чтобы остановить кровотечение.

– Дорогой, скажи мне что-нибудь, – просит она. – Для тебя это новая территория. К тебе вернулись тридцать три года мертвых воспоминаний. О чем ты сейчас думаешь?

– Не знаю. Я был… чувство такое, что я только что был в том отеле.

– У Маркуса Слейда?

– Да. Я был ранен. Умирал. Все еще чувствую, как в меня попадают пули. Я кричал, чтобы вы убегали. Потом вдруг оказался здесь. Словно и секунды не прошло. Только воспоминания об отеле сейчас какие-то мертвые. Серые и черные.

– Ты себя чувствуешь тем Барри, из той временной линии, или отсюда?

– Тем. Понятия не имею, где нахожусь. Кроме вас, мне тут ничто не знакомо.

– Воспоминания об этой временной линии скоро вернутся.

– И много их будет?

– Целая жизнь. Не знаю, как они на тебя подействуют. Могут и выбить из колеи.