Наталия Антонова - Не девичья память

С одного взгляда Мирослава догадалась, что перед ней кормящая мать. По-видимому, хозяйка квартиры кого-то ждала.

— Ой, я думала, что это мама, — проговорила она, подтвердив предположение Мирославы.

— Извините, что разочаровала вас, — улыбнулась Волгина, — я ищу Полянских.

— А кто это? — простодушно спросила женщина.

— В этой квартире жили две сестры — Полянские Вероника и Анна. Я надеялась, что они и теперь проживают здесь же.

— Ой нет, — молодая мама прикрыла правую щеку ладошкой, — здесь живем мы, Лавровы — я, мой муж и наши близнецы. А днем ко мне приходит мама помогать, — женщина виновато поглядела на Мирославу, — а то я одна не справляюсь.

Из глубины квартиры донесся тихий писк, похожий на мяуканье котят.

— Ой, кажется, Саня с Ваней проснулись, заходите. — Женщина сделала шаг в сторону, а потом и вовсе припустила бегом.

Мирослава вошла в прихожую, закрыла дверь и пошла на звуки, доносящиеся из комнаты.

Вскоре она обнаружила в уютной детской молодую маму и двух крепких младенцев.

— Меня зовут Рината, — сказала женщина.

— Мирослава, — представилась детектив.

— Вообще-то они спокойные, — сказала женщина, — просто проголодались. Ничего, что я их покормлю?

— Конечно, конечно, — закивала Мирослава, — не хотела вам мешать.

— А вы нам и не мешаете, — улыбнулась Рината, пристраивая одного из младенцев к груди, — я даже рада, что вы пришли, одной бывает скучно, хотя с малышами вроде и некогда скучать.

— Рината, а вы давно живете в этой квартире?

— Третий год.

— Вы не помните фамилию тех, кто жил здесь до вас?

— Помню, Ладынины, старушка и старичок. Мы купили у них квартиру, а они укатили к детям в Канаду.

— В Канаду — это плохо, — невольно вырвалось у детектива.

— Почему плохо? — удивилась Рината. — Наоборот, им здесь одним плохо было, а там дети и внуки.

— Для них хорошо, — согласилась Мирослава, — для меня не очень…

— Почему?

— Поговорить с ними не смогу.

— Ах да, вы же ищете каких-то Полянских. Но я ни разу о них не слышала, — вздохнула Рината, укладывая накормленного и сладко сопящего младенца и пристраивая к груди другого, тихо хныкающего.

— Скажите, Рината, а вы общаетесь с соседями по подъезду?

— Конечно, общаемся. Моя мама так вообще, по-моему, со всеми перезнакомилась.

Раздался звонок в дверь.

— А вот и она! — воскликнула Рината. — Откройте, пожалуйста, а то мне Ваньку неохота от груди отрывать.

Мирослава внимательно осмотрела в глазок стоящую на площадке женщину с увесистой сумкой в одной руке. Она была точной копией Ринаты, только постарше. И открыла дверь. Голоса и манеры матери и дочери тоже оказались похожими.

— Ой, — воскликнула женщина, — вы подруга Ринаты?

— Нет, — невольно улыбнулась Мирослава.

— А кто же? — озадачилась мама Ринаты и приложила свободную руку к щеке.

— Я зашла, чтобы расспросить о Полянских.

— А кто это?

— Люди, которые когда-то жили в этой квартире.

— Вообще-то здесь до нас жили пожилые супруги Ладынины. Они уехали к детям в Канаду.

— Да, ваша дочь мне объяснила. А кто жил до них, вы не знаете? — спросила Мирослава, пропуская женщину в квартиру и закрывая за ней дверь.

— Понятия не имею, — отозвалась та.

— Вот и мамочка пришла, — обрадовалась ей Рината, — это моя мама Людмила Макаровна, а это Мирослава, — представила их друг другу молодая мама.

— Людмила Макаровна, ваша дочь успела мне рассказать, что вы перезнакомились со всеми жильцами в подъезде. Может быть, вы сумеете мне помочь?

— Да, пожалуйста, если смогу. Но Полянских среди них точно нет.

— А кто в вашем подъезде является старожилами?

— Маргарита Осиповна Валинштейн из квартиры номер один живет здесь с момента заселения дома первыми жильцами, она сама мне об этом рассказывала. Сначала они жили вшестером. Она, муж, свекор со свекровью и двое детей. Муж у нее еще в восьмидесятых годах прошлого века с новой женой в Израиль удрал, старики умерли, а дети переженились и живут своими семьями.

Мирослава черкнула в блокноте и спросила:

— А еще кто?

— Овечкины из шестой. Мать с сыном. Марии Павловне уже восемьдесят четыре, но память у нее отнюдь не девичья, все помнит. Сыну Игорьку шестой десятой, старый холостяк, служит в маленькой книжной лавке по перепродаже старых книг. Опять же Кондрашовы из двенадцатой, вернее, Марина Анатольевна с детства здесь живет. А муж ее Степан Дмитриевич с тех пор, как женился на ней. — Людмила Макаровна задумалась. — Кажись, летом у них тридцать два года было со дня свадьбы. И Алла Евгеньевна из шестнадцатой. Но с ней мы не так часто разговариваем. Знаю, что она работает в магазине «Ткани», кажется, директором.