Татьяна Шахматова - Маньяк между строк

И вот парадокс: гуманитарии мощным атлантским плечом толкнули когда-то цивилизацию, словно машину с севшим аккумулятором, мы полетели в космос, научились продлевать жизнь более чем в два раза, искусственно размножаться, но при этом отношения между людьми, и в том числе на отдельно взятых гуманитарных кафедрах до сих пор напоминают скорее о палеолите, чем о полетах к звездам.

Виктория тоже пребывала от общения с Верой Ухтомской в легком шоке.

– С таким уровнем конфликтности Ухтомская, конечно, вряд ли сможет стать заведующей, во всяком случае, если и станет, то ненадолго. А вот в качестве движущей силы революции она очень даже хороша, – размышляла Вика, пока мы ожидали такси.

– Ты собралась делать на кафедре революцию?

– Не то чтобы…

СМС оповестило о том, что такси на месте.

– «Гранд Ставро»? – весело поинтересовался таксист. – С котом?

– Можно, можно с котами. – Виктория прыгнула на заднее сиденье, водрузив на колени переноску, а я впихнул наши немногочисленные вещи в багажник и тоже сел сзади с другой двери.

– А зачем тебе эта Ухтомская? Может, проще было бы с действующей заведующей договориться? – задал я самый очевидный в этой ситуации вопрос.

Виктория вздохнула.

– Сомневаюсь. Ларькова всячески отбояривалась от дела маньяка не для того, чтобы сдаться, пусть даже и под напором Следственного комитета. Ты же понял, что у них там борьба за власть. Ларькова прекрасно знает: тот, кто окажет реальную помощь следствию, станет в университете чуть ли не национальным героем. Этого она никак не может допустить. Сама же Ларькова со своими клевретами, видимо, не очень верит в то, что способна оказать следствию какую-то помощь. Но при этом за свое место бороться она будет всеми доступными средствами. Ты же видел эти магнолии – цветы, нуждающиеся в каждодневном уходе. Такие заводят только домоседки, уверенные в том, что будут неотлучно при своих растениях. Ну или совсем безответственные. Второе не про Ларькову. Значит, дама ассоциирует кафедру со своим вторым домом. Ее кафедра, ее крепость. И она собралась обороняться.

Несмотря на эти цветочные улики, мне было странно слышать, что ко всему и вся настроенная скептически Виктория вдруг так запросто поверила Ухтомской. Заведующая у них, может, и с придурью, но в то, что поголовно вся кафедра профнепригодна, верилось с трудом.

– Этой Вере Андреевне язык надо с мылом мыть, – заметил я на всякий случай.

Виктория махнула рукой.

– Это да. Но я и сама навела справки. Короче, если отбросить эмоции, то работать придется с Ухтомской. Во-первых, я прочитала ее монографию, она интересная, хоть и спорная, но научным аппаратом барышня владеет. Ну и плюс – какой-никакой, а опыт в экспертизе. А вообще я чувствую себя ревизором, нарушившим местное болотце. Хотя нет, во времена Гоголя хотя бы гранты так внаглую не пилили. Чтобы быть в тренде, надо бы еще плакат заказать, перед кафедрой повесить: «Грант, интриги или дело/Выбирай в эксперты Веру».

Вика рассмеялась, кажется, она была сегодня вполне довольна достигнутыми договоренностями.

Хотелось бы еще узнать, что она думает по поводу версии Веры о том, что Правдоруб – женщина, но в этот момент раздался звонок скайпа.

Это была Инна. Промелькнула мысль, могла ли Инна как-то пронюхать о машине. Мысль была глупая, я ее отмел и ответил. В окошке появилось перекошенное лицо моей клиентки.

«Неужели страховая так быстро сработала?» – пронеслось в голове.

Мняцакян обещал уладить без привлечения сторонних организаций. Или штраф с трассы пришел? Но для штрафа тоже должно быть еще рано.

– Что это такое?! – без предисловий начала Инна. Она была в ярости и, видимо, уже каким-то чудесным образом в курсе. – Что происходит в этом дурацком Ставроподольске?

Она кричала так, что Вика сделала выражение типа «упс» и закрыла лицо рукой, вроде как «в домике». Филипп опасливо зыркнул через сетку переноски и тут же, почуяв неладное, залез поглубже.

– Послушайте, Инна, – начал я как можно спокойнее. – Не переживайте так, все это поправимо…

– Поправимо?! – взвизгнула женщина. – Да это капец! Все! Это – это смерть! Я не знаю… вот так вот пожалеешь человека… а он…

Стало даже немного обидно. Зачем так орать и уж тем более использовать громкие слова: «смерть», «пожалела человека». Кто еще кого пожалел! Ни один юрист не брался за дело «ИннаБизнеса». Вот уж точно, особенности женской коммуникации – сплошная истерика. Но как раз в этот момент истерика Инны остановилась как вкопанная.