Татьяна Шахматова - Маньяк между строк

Ухтомская на секунду застыла, глаза ее удивленно распахнулись, согнав с лица хищное выражение, но поскольку Виктория никак не высказалась о качестве монографии, решила лишь вежливо кивнуть и салонно улыбнуться.

– Ну, я смотрю тут все знакомые, а такой шум подняли из-за ерунды, – подполковник издевался, но развел руками и скорчил добродушное изумление на полном густобровом лице.

Большие черные глаза подполковника были непроницаемы. Ему явно было не до двух подбивших друг другу фары дамочек. Сама история с экспертом давно стала ему в тягость, но не приехать он тоже не мог, как и отказаться от эксперта вовсе, потому что Москва затребовала тщательного расследования. А ведь несчастный Мняцакян всего лишь попросил по-дружески филолога у соседнего региона, чтобы закорючку на экспертизе поставить.

– Я поеду тогда, – сказал тем временем подполковник, почти ничем не выдавая своего раздражения. – Завтра все для вас будет готово, Виктория Александровна. Савелий Сергеевич вот утром за вами в гостиницу заедет… Как вы и просили, я предупредил, можно с животными.

Он развернулся и пошел к своей машине, но на полпути вдруг развернулся:

– Да, девушки, ключи от обеих машин отдайте капитану.

Вика сделала шаг к Ухтомской, взяла ее под локоть и ласково проговорила:

– А мы с вами, пока суд да дело, вон в той кафешке посидим, про вопросы образования поговорим, не против? Или вы куда-то спешили?

Вера отрицательно помотала головой:

– Уже нет.

– Ну вот и славно!

Вернувшись в машину, чтобы забрать притихшего от нескончаемых стрессов Филиппа, я краем уха зацепил гениальную фразу Армена Ивановича, которая снова погрузила в атмосферу «Ревизора», пожалуй, не хуже чем немая сцена на парковке.

– Савелий Сергеевич, – тихо проговорил Мняцакян. – Завтра обе машины отремонтированы, женщины довольны, происшествия вообще на свете не было.

– Так точно, товарищ подполковник, – отрапортовал капитан, бросил какой-то неопределенный взгляд вслед уходящей жене и принялся за дело.

Филипп выглядел притихшим и несчастным. Что уж и говорить: намучился. Я надел на него ошейник, выпустил на снег, и кот, не заставив себя долго упрашивать, с невиданным мной доселе выражением крайнего благонамерения и серьезности на усатой морде стал делать свои дела. Оказывается, так он тоже умел, нужны были только дерево, швабра, переезд в другой город и в качестве вишенки на этом воспитательном торте – участие в дорожно-транспортном происшествии.

Пока кот охлаждался на свежем снежке, я набрал номер Инны.

– Да, – ответила она мне после недолгой паузы. – Алексей Шляпник, мой художник, а что?

– Как вы с ним познакомились?

Инна помолчала:

– Как все – по интернету, я разместила заказы на графику и оформление, Алексей взялся, – ответила она с каким-то сомнением в голосе, как будто не могла вспомнить.

– То есть вы только переписывались?

– В общем-то да, а что?

Инна вдруг всполошилась:

– Если что-то случилось, то сообщи хотя бы. Ты думаешь, что это он?

– Что он?

– Зарывает меня.

– С какой бы стати?

Инна протянула долгое «э-э-э». Потом выдавила, как бы спохватившись:

– Да совершенно ни с какой стати. Не морочь мне голову!

И поспешила закончить разговор, отговорившись тем, что она в дороге.

В трубке что-то действительно беспрестанно громыхало, скрипело и как будто куда-то ехало.

Приехав в Ставроподольск, я все еще продолжал намаливать эгрегор своего родного города.

«Как вы думаете, женская красота – это сила или слабость?» – интересовалась Геля под очередным постом, сидя на бортике бассейна в красном купальнике.

Сначала мне показалось, что это перебор, но не так проста инста-блогерша Лакомка Ангелина: очередная ловушка захлопнулась. Красный купальник был в тему. А тема – бомбической.

«Язык описывает женскую красоту как что-то очень агрессивное, что-то, что мужчине придется обезвреживать или нейтрализовать. «Если ты секс-бомба, то я сапер»! А все эти «роковые глаза», «убийственные красоты», «сразила наповал»… Чувствуете, куда клоню? Торнадо – мужского рода, потому что ураган, цунами – среднего, хотя и волна, зато в метафорическом смысле так говорят только о женщинах: ворвалась в мою жизнь, как торнадо. Она смыла на своем пути все мои защитные барьеры, словно цунами».