Мария Воронова: Идеальная жена

Егор остался к ним равнодушен, а Ирина самозабвенно переводила утят и Микки-Маусов на все ровные поверхности.

Первого сентября они вместе с Кириллом повели Егора в школу, и сын объявлял новым товарищам, что «это мои мама и папа».

Процесс усыновления двигался вполне благополучно, первый муж Ирины тут же подписал согласие, как только услышал слово «алименты».

Оставалось соблюсти юридические формальности, и Кирилл становился законным отцом Егора еще до того, как родится его собственный ребенок.

Ирина видела, как Егор счастлив, что может теперь называть Кирилла папой, и понимала, что они приняли верное решение, но все равно ей было немного страшно.

Усыновить ребенка это все равно что переписать прошлое, а прошлое такого не прощает.

На линейку «Первый раз в первый класс» явилась и бабушка Ольга Степановна. Она была так ласкова и любезна, что Ирина сразу помирилась с нею и разрешила общаться с внуком, но не прошло и двух недель, как Егор явился от бабушки в слезах.

Ольга Степановна продвигала внуку идею, что настоящий его отец – невинная жертва злобной матери, которая выгнала его ни за что, ни про что из дому и запретила видеться с сыном. И в школу такую странную, далеко от дома, она отдала его неспроста. Немножко он в нее походит, а потом злая мать отправит его в интернат. Как только родится новый ребенок, Егор станет в этой семье никому не нужен, а усыновляют его только для того, чтобы не спрашивать родного отца, когда будут сдавать в интернат.

Как ни уважала Ирина старость и одиночество, но душевное равновесие сына все-таки было ей дороже.

Она разрешила бабушке общаться с Егором только в ее присутствии и даже съездила в школу, поговорила с учительницей и вахтершей, чтобы они не отдавали ребенка Ольге Степановне.

Видимо, такой формат даму не устраивал, и она исчезла с их горизонта.

Время шло. Тускнело небо, утро встречало темнотой и сыростью, и, казалось, еще вчера они впервые вели Егора в школу, но вот уже летела к концу первая четверть. Новенькие тетрадки были давно помяты и исписаны, в ранец вытекла ручка, навеки оставив на нем огромное чернильное пятно, к школьному пиджаку подшит оторванный карман, и уже вторая пара кед была потеряна на уроках физкультуры. Надвигалась промозглая ленинградская осень, время голых деревьев и мрачных мигающих фонарей.

Пора пить чай в зеленом свете абажура и облизываться на банки варенья, которые нельзя открывать «до белых мух».

До родов оставалось полтора месяца, и Ирина чувствовала себя неважно. Появились отеки, скакало давление, и врач в консультации предлагала ей лечь в дородовое отделение. Ирина сначала хотела, но потом увидела, что врач направляет ее в роддом, где работает Тиходольская, и отказалась.

А главное, ей хотелось побыть с Егором, потому что ребенок тяжело переживал очередную порцию откровений любящей бабушки.

Она старательно соблюдала режим, особенно питьевой, мерила давление, и все как будто наладилось, но слабость не проходила, поэтому, когда вдруг позвонил секретарь парторганизации и предложил рассмотреть ее кандидатуру на ближайшем заседании, Ирина долго сомневалась, стоит ли рисковать. Но секретарь был настойчив, видимо, она портила ему всю отчетность.

Должна была вступить еще летом, но помешал аппендицит, а потом то больничный, то отпуск, то декрет. А план по вновь обращенным, наверное, надо выполнять.

Секретарь был мужик хороший, свойский, обещал, что рассмотрит ее за две секунды, а после заседания лично отвезет домой, вот она и согласилась.

Дорога далась ей с трудом. В метро какой-то молодой человек уступил место, а в автобусе, хоть час пик еще не настал, было полно народу, и никто ради беременной подрываться не собирался. Плюс ко всему в кругленьком львовском автобусе сильно пахло выхлопными газами, и Ирина боялась, что ее вырвет или она потеряет сознание, но обошлось.

Зато коллеги встретили тепло и радушно, председатель уложил ее на свой диван, и напоил чаем, и наговорил столько хороших слов, что Ирина прослезилась.

Впрочем, последнее время у нее глаза были на мокром месте.

Секретарь парторганизации стремительно собрал кворум и приступил к повестке дня, но тут внезапно отворилась дверь и на пороге возникла не кто иная, как Ольга Степановна.

От неожиданности у Ирины прошла вся расслабленность и вялость.

– Я хочу выступить по существу вопроса, – заявила свекровь.

– Но вы у нас не работаете, – сказал секретарь с ошарашенным видом.