Светлана Сервилина - Пропавшая пастораль

— Почему?

— Плохие воспоминания с ней связаны…

— Кто-то лежал там из близких? — вежливо поинтересовалась Юля.

— Не то чтобы из близких, — дядя Гриша резко крутанул руль и беззлобно выругался, — ёпсель-мопсель, яма-то какая! Чуть подвеску не потеряли!

Журналистка с уважением посмотрела на мужчину и подумала: «Если бы все водители были такие, как Гришаня! Ведет машину аккуратно, соблюдая правила, никогда не суетиться, вежливо уступает дорогу пешеходам и нервным коллегам, а если ругается, то не грубо, а с какой-то философской иронией».

— Дружок мой армейский там умер, — между тем продолжил рассказ о больнице Григорий.

— Давно?

— Почти десять лет назад.

— Был серьезно болен? — задала очередной вопрос Симонова.

— Какой там! — мужчина усмехнулся. — Здоров был, как бык. Перо в спину получил, — он посмотрел на пассажирку и учтиво пояснил, — ножевое ранение.

— На него напали бандиты? — с неподдельным интересом спросила сыщица и замерла, ожидая ответ.

— Нет, свои рассчитались. Я потом узнал, что долги у ВаськА были, а братва этого не прощает.

— Вашего товарища зарезали «свои» из-за каких-то денег?

— Не «каких-то», а очень больших!

— Ужасно, — вздохнула Юля.

— Конечно, ужасно, — согласился мужчина, — он, оказывается, занял у ребят кругленькую сумму и смотался за границу.

— А потом?

— Вернулся зачем-то, — Григорий притормозил и спросил, — Юлия, тебя у какого корпуса высадить?

— Давайте, я здесь выйду, — она посмотрела в окно, прочитав мимоходом название отделения.

Как только журналистка вошла в просторный вестибюль, она ощутила специфический запах больницы. На втором этаже у дверей гинекологического отделения стояли пациентки, кутаясь в невзрачные халаты, и посетители с мокрыми пятнами от дождя на одежде. Все говорили шепотом, шелестя пакетами с домашними угощениями. Юля уже собралась обратиться к санитарке и попросить позвать доктора Гафурова, но в этот момент она услышала тонкий девичий голос на ступеньках этажом ниже:

— Илья Тимурович, а когда меня выпишут?

— Не раньше четверга, Конькова.

— А сегодня нельзя?

Симонова тут же посмотрела с любопытством вниз, откуда доносились голоса. Гафурова она представляла другим. Прямо к ней поднимался симпатичный молодой мужчина в белом халате. Он выглядел гораздо старше своих двадцати пяти лет. Рядом с ним семенила худенькая девушка, с небольшим округлым животиком.

— Конькова, вы хотите сохранить свою беременность или нет? — по-доброму усмехнулся он.

— Да, — доверчиво пропела пациентка.

— Вот тогда лечитесь и не спешите с выпиской!

Он перевел взгляд наверх и посмотрел с интересом на молодую женщину, идущую ему навстречу.

— Илья Тимурович, я пришла к пяти, как договаривались, — игриво произнесла незнакомка.

Он сдвинул брови, мельком оценив посетительницу, и кивнул в сторону отделения.

— Пойдемте в процедурный кабинет.

Юля кивнула и двинулась за Ильей. Он по-хозяйски распахнул дверь, и она увидела ширму, из-за которой торчала женская ножка.

— Ой, — послышался испуганный голос оттуда.

Доктор заглянул за штору и строго спросил:

— Маша, что это такое? Я же предупреждал, что ко мне придут!

— Илья Тимурович, у Ворониной неожиданно началось кровотечение, — укоризненно ответила ему медсестра, осматривавшая пациентку, — а вас в отделении не было.

Он моментально надел медицинские перчатки и, повернувшись к гостье, извиняющимся голосом проговорил:

— Вы присаживайтесь пока на кушетку, я скоро, надеюсь, освобожусь.

Юля покорно уселась и огляделась вокруг. Атмосфера больницы всегда тяготила её. Человеческие страдания и физическая боль других вызывали невероятное чувство вины и осмысление того, что самое ценное, что есть у человека — это здоровье. У сыщицы сжалось сердце от сочувствия к неизвестной женщине, когда она услышала сдавленный стон из-за ширмы. Наконец, Гафуров освободился и, сев за письменный стол, проговорил:

— Итак, слушаю вас, — он опять внимательно посмотрел на посетительницу и спросил, — как к вам обращаться?

— Юлия Сергеевна, — спокойно ответила журналистка, провожая взглядом уходящую пациентку, которую поддерживала медсестра.

— Вы из жилконторы, правильно?

— Да. Дело в том, что несколько дней назад в городской администрации стартовал проект «Ветхое жилье». Уже озвучены списки строений, которые пойдут под снос. Среди них и ваш дом по улице Октябрьской.