Константин Веснин - Приют горного странника

Поужинав, Глеб с Люсей присели в холле: сразу идти в номер не хотелось. Глеб продолжал пребывать в задумчивом состоянии. Неожиданно к ним подошла Инесса Львовна:

— Вы, наверное, фотографировали, когда поднимались на вершину хребта? — ее лицо излучало заинтересованность. Люся едва успела бросить на Глеба удивленный взгляд и коротко ответить «Да», как Инесса Львовна излила на нее поток восторженных возгласов:

— Как замечательно, что вы фотографировали, это такая память на всю жизнь, я не уверена, что смогу одолеть подъем на хребет, поэтому прошу, если вас не затруднит, показать мне эти виды. Каждый день лицезреть вершину и не иметь возможности покорить ее — все это досадно, вы меня понимаете? — Инесса Львовна коснулась руки Люси, заглядывая в ее глаза.

— Подождите минутку, я зайду в номер, — кивнула Люся и вскоре вернулась с фотоаппаратом в руках.

Глеб откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и рассеянно прислушивался к бесконечному словесному потоку, льющемуся из уст Инессы Львовны:

— Я хоть и домоседка, но люблю посетить новые места, конечно, сообразуясь со своими финансовыми возможностями. А вообще, стараюсь каждое лето хотя бы на недельку вырваться, обогатиться новыми впечатлениями…

Монолог Инессы Львовны периодически дополнялся утвердительными словами и междометиями Люси: «Да», «Конечно», «А-а». Когда просмотр фотографий подошел к завершению, Инесса Львовна воскликнула:

— Я после этого стресса с собакой приняла так много успокоительного, что сразу уснула… и, знаете ли, видела такой удивительный сон. Он, конечно, был навеян всеми этими событиями, с которыми я столкнулась здесь, в гостевом доме…

…Так вот, снится мне, будто Леопольд Фомич пригласил меня подняться на хребет… Видите, даже во сне меня не отпускает желание его посмотреть. Я по фотографиям могу судить, как там замечательно, какие виды открываются с вершины! И вот, мы выходим с ним вдвоем во двор. Я вижу собаку, этого Буяна, — на миг лицо Инессы Львовны омрачилось. — Он же всегда на меня рычит и лает, а тут он, молча, поднимает свою мохнатую лапу и машет мне.

Люся, периодически вздыхая, понимающе кивала Инессе Львовне.

— Мы выходим за ворота и встречаем корову этой… продавщицы из магазина, — Инесса Львовна скорчила гримасу недовольства. — Не хочу про нее даже говорить. Мы идем дальше, я обернулась и вижу, что корова мне улыбается, во рту у нее какие-то цветы… Мы идем дальше, Леопольд Фомич говорит мне: «Старайтесь не принимать все так близко к сердцу. Вам просто многое кажется не таким, каким оно выглядит на самом деле». Мы все идем, идем по каменистой дороге, нас обступает со всех сторон сумрачный лес. Я была раздражена словами Леопольда Фомича и резко ответила ему: «Меня никто не понимает. Вы и ваша жена очень добры ко мне, но и вы не понимаете меня. Вы думаете, что мне все кажется». И вдруг впереди на тропу выходит огромный бурый медведь. Я шла первая, оборачиваюсь, чтобы схватиться за руку Леопольда Фомича, а его уже нет. Я закричала и побежала назад. Бегу и слышу, что медведь преследует меня огромными скачками. Я уже ощущаю его смрадное дыхание и чувствую, как медвежья лапа тычет меня в бок. Я оборачиваюсь и замираю на месте: медведь стягивает с головы свою медвежью морду и предстает… Дормидонтом Ниловичем. Он снова тычет меня в бок своим пальцем и таким противным голосом спрашивает: «Пошто не выходишь за меня замуж? Буду тебя рыбкой потчевать». И тут я просыпаюсь и с облегчением понимаю, что это был всего лишь сон. Вы представляете, это как надо все пережить наяву, чтобы тебе такое приснилось ночью?!

— Да, действительно, — только и могла ответить Люся.

— Ой, ну я надоела вам своей болтовней, — Инесса Львовна с улыбкой кивнула и направилась в свой номер. Когда за ней закрылась дверь, Люся обернулась к Глебу:

— В последнем я полностью согласна с этой женщиной…

Люся прервалась, встретив неожиданную реакцию Глеба. Он обнял жену за плечи, слегка потряс ее, в его глазах читался восторг:

— Нет, дорогая, это — не болтовня, это же… все ставит на свои места…

— Что ставит, объясни понятнее, Глеб?

Но Глеб опять погрузился в задумчивое состояние:

— Я пока не могу тебе все рассказать. Мне надо кое-что выяснить… возможно, я ошибаюсь.

Получилось так, что на следующее утро, за завтраком, отдыхающие гостевого дома «Приют горного странника» одновременно оказались в столовой. Елизавета Капитоновна расставляла на столики тарелки с горячим омлетом. Леопольд Фомич появился из кухни с кофейником в руках: