Сергей Майдуков - Любовь вне закона

— Вина? — переспросил Распопов с кислой миной. — Сухого?

— Ты, если хочешь, можешь выпить чего-нибудь покрепче, — милостиво разрешила Галина. — А мне открой бутылочку калифорнийского. И фруктов намой, ладно? Я пока быстренько душ приму.

— Ты ведь обычно после тренировок принимаешь, — удивился он.

— Сегодня не получилось, — сказала она, не моргнув глазом. — Воду горячую отключили.

— И за что им только такие деньги платят, — покачал головой Распопов.

«Какая она у него большая», — отметила про себя Галина.

— Ну, обычно у них все в полном порядке, — произнесла она вслух. — На высшем уровне.

— Я вот тоже запишусь, — пообещал Распопов. — Надо и себя в норму привести.

— Ты в отличной форме, — быстро сказала Галина.

— Ну, поплавать или на велотренажере позаниматься мне бы не помешало.

— У нас уже беговая дорожка есть. И что? Часто ты на нее становишься?

— В зале, наверное, другое дело, — произнес Распопов. — Когда вокруг все занимаются, то и самому отлынивать нельзя.

— Чаще всего, — заявила Галина, — люди купят абонемент на год, сходят пару раз, а потом бросают. В спорте система нужна. А у тебя на работе вечно авралы. Когда же ты заниматься станешь?

Похоже, она переусердствовала. Распопов насупился и выпятил нижнюю губу, как делал всегда, когда упрямился.

— Такое впечатление, что ты меня отговариваешься, — проворчал он.

— Ошибаешься! — воскликнула Галина. — Я буду только рада, если мы станем заниматься вместе. Если хочешь, можем обсудить. Ну, накрывай на стол. Я скоро.

Когда она вернулась из ванной комнаты, кутаясь в голубой халат, Распопов уже поджидал ее на диване перед низким массивным столом, на котором стояли две бутылки, бокалы и кое-какая закуска. Фрукты были навалены на блюдо как попало, кисть винограда вывалилась на стол, но Галина воздержалась от замечания.

— Ну, наливай! — распорядилась она, потирая ладони с напускным вожделением.

Пока Распопов открывал бутылки и наполнял бокалы, она забросила в рот лепесток ветчины с его тарелки, сжевала кусок ржаного хлеба и очистила себе апельсин. Робби выбравшийся из спальни, где продрых весь вечер, улегся у ног хозяйки и стал преданно глядеть на нее, ожидая подачки. Она скормила ему два кусочка колбасы.

— Копченое ему вредно, — напомнил Распопов. — Сама говорила…

Он налил себе изрядную порцию и, как определил опытный глаз Галины, успел причаститься, пока она мылась, но и тут она воздержалась от критики. Настроение было умиротворенное, расслабленное. Хотелось посидеть немного и лечь спать.

— Ничего, — сказала она. — Если чуточку, то можно.

— Угу, — согласился Распопов, осушил бокал и тотчас наполнил его снова.

— Спешишь, — заметила Галина.

— Я же не на пустой желудок.

— И все равно не налегай.

— Слушаюсь и повинуюсь, ха-ха…

Попивая каждый свой напиток, супруги лениво болтали о том о сем, не затрагивая никаких важных тем, потому что таковые, в общем-то, отсутствовали. Быт был налажен, проблем не имелось, будущее казалось вполне определенным. Даже старость не пугала Галину: пока Аркадий был рядом, она казалась себе молодой и желанной. Ей даже захотелось, чтобы супруг снова проявил к ней мужской интерес, но после минимум стакана виски он впал в состояние хвастливой болтливости, перестав замечать прелести сидящей рядом жены.

Причмокивая и сопя, он принялся рассказывать о том, как все его любят и уважают, а втайне — побаиваются, потому что прокурор вправе карать и миловать любого.

— Поэтому, — рассуждал Распопов, жуя бутерброд с икрой, — на таком месте должен сидеть человек умный, честный и справедливый.

— Как Соломон, — поддела Галина.

Супруг сделался ей неприятен. Он не смотрел на ее заманчиво оголившееся бедро, не заигрывал и вообще не интересовался ею. Чем она занимается, как проводит время, — ему, похоже, было все равно.

— Ну, до Соломона мне еще расти и расти, — признал Распопов. — Хотя… — он выпил и скривился, как будто хлебнул уксусу. — Хотя кое в чем и мы сильны, — его влажные красные губы зажевали сыр, накрытый зеленью. — Власть, она не для того дается, чтобы ею, как дубинкой, орудовать. Власть с умом применять надо. И с душой. В нашем деле без совести никак нельзя.

— Это точно, — рассеянно произнесла Галина.

Она уже собиралась допить вино и уединиться в туалете, чтобы без помех написать любовнику эсэмэску, но супруг все никак не умолкал, а встать посреди тирады и уйти было бы чересчур вызывающе. Галина прерывисто зевнула и отщипнула виноградину.