Сергей Майдуков - Любовь вне закона

Неделя, очнувшийся от своих дум и воспоминаний, посмотрел на нее с высоты своего роста. Она по-прежнему держала его ногу, надеясь, что сумеет удержать. Может быть, действительно чувствовала, что на самом деле ему хочется остаться?

Но, поддавшись чувствам, Неделя подверг бы ее смертельному риску. Киллеры перехватили его неподалеку от общежития, значит, им было известно, где он обитает. Выяснить, у кого, проще простого. Потом Веру возьмут и предложат Неделе выбор: отдать ее жизнь или свою собственную. Он не хотел выбирать. Он хотел жить сам и предоставить такую же возможность Вере.

Но как объяснить ей все это? А главное, зачем? Это ведь ничего не изменит. Расставание неизбежно. И, пожалуй, ей будет легче смириться с этим, если она разочаруется в партнере.

— Да, — сказал он, отрывая ее пальцы от своей ноги. — Ухожу. А куда, не твое дело. Я тобой воспользовался, вот и все. Теперь пришло время расстаться.

Он попятился, хотя Вера не сделала новой попытки удержать его.

— Ты такой же, как все, — пробормотала она, тяжело вставая. — А я думала…

Вместо продолжения фразы последовал взмах рукой. Неделя понял, что добился своей цели. Вера смирилась с его уходом. Тогда почему так сжалось сердце у него самого?

Отвернувшись, он вышел. Походка у него была деревянная, как у вырезанного из дуба истукана. И чувствовал он себя соответственно.

Путь в Алексеевку проделали без сучка без задоринки. Запасшись подробной картой, Пампурин при первой возможности съезжал с оживленных трасс и двигался окольными дорогами.

Банковские счета были опустошены еще в городе. Подозревая, что банкоматы выдадут местонахождение семьи, Пампурин привез своих женщин к большому торговому центру и сказал:

— Снимать наличные будем все одновременно, чтобы получилось быстрее. Коды помните? Вперед. Тебе, Маша, «Сбербанк», Наташа возьмет на себя «Альфу», а я к «Первому».

Управились за считанные минуты, после чего поспешно отъехали от центра и затерялись на соседних улочках. Счета в «Сбербанке» оказались заблокированы, но остальные банкоматы сработали, так что на руках у Пампуриных оказалась вполне приличная сумма. Это обнадеживало. С деньгами всегда чувствуешь себя увереннее.

Наличие жилья тоже внушало оптимизм. Мария усомнилась, стоит ли ехать в дом, предоставленный не кем-нибудь, а прокурором, обязанным искать их по роду службы, но Пампурин сказал:

— Распопов неплохой мужик. Со своими заскоками, но подлых поступков за ним не водилось. Да, брал взятки. Да, всегда готов лизнуть начальству. Но здесь особый случай. Затронута его профессиональная честь. Он в курсе, что нас ищут бандиты, и не собирается оказывать им услуги. С бандюганами у него свои счеты. Василию Петровичу элементарная гордость не позволит пойти у них на поводу.

— Хорошо, если так, — сказала Мария. — Потому что если ты ошибаешься…

— Пока что ни разу не ошибся, если ты заметила. Я отвечаю за вас. И я делаю все, чтобы мы выпутались из этой передряги.

Так оно и было. Пампурин гордился собой, и не без оснований. Ему удалось собственноручно сменить автомобильные номера и вывезти семью из города. По его настоянию жена и дочь изменили внешность. Он сумел найти для них убежище. Одним словом, проявил себя настоящим мужчиной, воином и защитником.

Впервые в жизни женщины слушались его так беспрекословно и дружно. Они полностью доверились ему и оставили глупую привычку спорить по любому поводу, большинство из которых не стоило выеденного яйца. Это придавало уверенности. А еще Пампурина возбуждало то, как выглядела его жена после изменения внешности. Она словно стала другой женщиной. Глядя на нее, он не мог дождаться момента, когда они лягут в постель.

Мария не остригла волосы, но перекрасила их в светло-каштановый цвет с осветленными прядками и уложила в непривычную прическу, явно потребовавшую химической завивки. Глаза ее были накрашены непривычно густо и словно удлинились. Помаду она сменила на розовую, да и общий тон лица поменяла. Одетая во все черное, она стала просто неузнаваемой. Пампурин подозревал, что сам мог бы пройти совсем рядом, не узнав жену. Хотя нет, вряд ли он прошел бы мимо такой женщины. Когда Пампурин смотрел на нее, мысленно уже обладая ею, он как бы изменял своей прежней Маше, но не испытывал раскаяния, и в этом заключалась особая прелесть перевоплощения супруги.

Внешность Наташи тоже изменилась радикально. Она коротко обрезала волосы и укоротила челку, отчего лицо ее удлинилось и сделалось взрослее. Новый образ дополняли круглые темные очки, придающие их обладательнице вид отстраненный, холодный и равнодушный. Пестрый шарф на шее не скрывал округлых форм под кофтой. Да, она была уже совсем взрослой и очень красивой девушкой. И если привлекательность жены приятно щекотало самолюбие Пампурина, то это же качество в дочери его ужасно раздражало. При мысли о том, что кто-то может смотреть на Наташу с вожделением, у Пампурина сами собой сжимались кулаки и стискивались зубы.