Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

— За два года, что платим — ни разу. — Сказала та женщина, что сообщила про отступные. — Жизнь и спокойствие дороже любых денег.

— Это верно. — Иван кивнул и принялся уплетать бутерброды. Говорить он сейчас не мог. Вопросов в голове возникло так много, и такие все опасные, что начни он спрашивать, невольно вызовет подозрение. А люди с ним откровенничают и наверняка понимают, что дело какое-то нечистое. За аппетитом Иван спрятал волнение.

Плехов тоже стал есть, а женщины вернулись постепенно к обсуждению хуан — карлосов и марий — леонсий. Иван подождал еще несколько минут, как бы обдумывая услышанное, и сообщил:

— Ну, раз все, то и я. Не гоже отрываться от коллектива.

— А, вот где мой напарник! — раздался веселый звонкий девчачий голос.

Иван обернулся и чуть не упал со стула.

Перед ним стояла Люся Шкребко. Сказать, что она некрасивая, это ничего не сказать. Иван отвел глаза. На грудь Люси смотреть было легче, та сама притягивала взгляд, а вот на лицо никак не удавалось. Такое складывалось впечатление, что неизвестный скульптор — создатель, когда писал с помощью ДНК образ Люси, был пьян или накурен, потому что красоту он понимал в тот момент весьма извращенно, и если от пяток до шеи он работал на трезвую голову, одарив Люсю, и стройными длинными ножками, и упругой попкой, и узкой талией, и высокой грудью, и даже шею создал довольно длинной и гибкой, дальше задор его внезапно иссяк, и он принялся ляпать.

На круглом личике Люси почти отсутствовал подбородок, рот обрамлен огромными, будто искусанными пчелами и вывернутыми губами, причем верхняя постоянно показывала два здоровенных беличьих резца, а над высокими скулами хлопали большие светло — голубые глаза в обрамлении рыжих ресниц и таких же рыжих, почти не заметных бровей. Выпуклый сократовский лоб не могла прикрыть даже аккуратная челка. Завершал же всю эту композицию курносый широкий негритянский нос, обильно покрытый крупными золотистыми веснушками. Самыми нелепыми на этой странной голове были развернутые уши, которые навечно смотрели исключительно вперед, отчего создавалось впечатление, что Люся всегда прислушивается. Тонкие жидковатые прямые волосы не могли прикрыть торчащие сквозь них звукоуловители.

Иван понял, что имел ввиду Леха Плехов, когда сказал: «Есть за что подержаться». На ум пришел старый анекдот с финальной фразой «Я столько не выпью!».

— Ты — Тупицын? — спросила Люся.

— Ну, я. — обреченно согласился Иван. — У нас вызов?

— Пока нет, — она распахнула холодильник и влезла в его недра, оставив снаружи соблазнительную попу. — Ты уже поел?

— Да. — Иван вскочил, собираясь уступить стул напарнице.

Плехов вдруг поднялся.

— Садись на мое место, Люсь. Я уже готов. Лена, наверное, тоже скоро приедет. — Плехов имел ввиду свою напарницу по бригаде.

— Спасибо! — отозвалась из холодильных недр Шкребко. — Вань, ты не уходи.

Тупицын остолбенел. Она знала, что он собирается уйти? Как? Он заметил, что болтавшие женщины тоже куда-то незаметно исчезли, как и водители, что негромко обсуждали что-то в дальнем углу.

Люся закрыла холодильник и выложила на стол иогурт и булку — плетенку с маком. Увидав, что Иван остался один, она скорчила уморительную рожицу и, тряхнув ушами, произнесла:

— Ну не повезло мне, и что теперь?

Иван не знал, что сказать. Он тупо смотрел на Люсину грудь.

— Вот только жалеть меня не надо!

Иван кивнул. Он и не собирался. Он просто не знал, как себя повести. И о том, чтобы пожалеть Люсю даже не думал. Он стоял, наклонив голову, и видел только вырез на футболке под белым халатом и ложбинку между двумя полусферами. Впрочем, у его Оксаны грудь не менее соблазнительная.

— Садись, — приказала Шкребко, — поболтаем.

Иван послушно опустился на стул.

— Ты женат?

Иван кивнул.

— Вот и хорошо. Предупреждаю, я с женатыми романов не завожу, можешь не надеяться. Секса по дружбе тоже не будет. — Люся говорила, одновременно отправляя в рот иогурт, ложку за ложкой. — А вот дружить со мной можно. Если научишься смотреть в глаза.

Иван заставил себя посмотреть в глаза Люси. Та перестала есть и тоже уставилась на Ивана.

— Смешно?

— Нет, — сказал Иван честно, — странно.

— Понимаю, природа поизмывалась надо мной, — Шкребко опустила глаза и добавила, — но внешность бывает обманчива. Тебе сколько лет?

— Двадцать один.

— Пацан. — Резюмировала Шкребко.

— А вам? — зачем-то спросил Иван.

— Нам? — Люся хихикнула. — Давай на ты, это — во — первых, а во — вторых, я дама, ну женщина, а нас спрашивать о возрасте неприлично, поэтому отвечу, я на этой подстанции работаю четвертый год, в училище поступила после десятилетки, вот и вычисляй.