Мишель Бюсси - Я слишком долго мечтала

Каким же он был дураком!

Натали нашла эти документы. Спрятала их. И ни слова ему не сказала.

Оливье колеблется. Ему безумно хочется скомкать и выбросить белый конверт, но нет, он с удивлением обнаруживает, что ему нравится страдать, нравится читать и перечитывать эти пять строчек, написанные гипнотизирующим его незнакомым почерком.

Вот все, что мне удалось найти.

Лора очень хорошенькая.

Вы тоже .

Не пытайтесь со мной увидеться, прошу вас.

Ваш неприкаянный гитарист, который продолжает свою одиссею.

Как ни странно, многократное перечитывание в конце концов успокаивает Оливье. Гнев остыл. Но не прошла холодная решимость: он должен довести дело до конца.

Оливье смотрит на бортовые часы – 16:00 – и быстро подсчитывает в уме, он давно научился безошибочно определять время в разных часовых поясах. В Квебеке сейчас десять утра, значит, самолет Натали взлетит через тридцать минут и приземлится здесь через шесть часов.

Бросив последний взгляд на предметы, лежащие на соседнем сиденье, на эти запретные, проклятые сокровища, похищенные им, он выжимает ручной тормоз и поворачивает руль.

Время терпит.

Он просто должен приехать в Порт-Жуа до возвращения Натали.

Мне кажется, что сегодняшний инструктаж Сестры Эмманюэль длится заметно дольше обычного. А шуточки Жан-Макса совсем не смешны. Я слушаю, машинально записываю, не вникая в смысл, с чисто профессиональным усердием. Количество пассажиров, длительность полета, особые рекомендации, пара инвалидов, ребенок-эпилептик с риском приступа на борту. Несколько стюардесс, отсев в уголок, болтают о своем. Но только не я. Я села подальше от Шарлотты, от Жорж-Поля… и от Флоранс тоже.

Я ни слова не сказала ей о камне времени, найденном в сумке, камне, выброшенном в реку с моста Жака Картье. Фло и без того считает меня ненормальной, и я заранее знаю, как она объяснит это чудо – скорее снисходительно, чем успокаивающе.

«Окей, Нати, окей, этот камешек просто похож на тот, даже очень похож, если ты так настаиваешь, ну прямо точная копия, я согласна! Но в магазине канадских сувениров таких камней времени была полная корзинка, и уж поверь, что их не собирал на берегу реки поутру какой-нибудь инуитский шаман. Такие амулеты обтачивают целыми кучами на заводах Виннипега или Эдмонтона».

Ладно, Фло, ты права, я вовсе не такая наивная дурочка, как ты думаешь. Но тогда скажи, КТО подложил в мою сумку этот – похожий – камешек? И КАК ДОЛГО он там лежит? Несколько минут? Или несколько недель?

Наконец Сестра Эмманюэль желает нам удачного рейса и мы расходимся.

Большинство моих коллег идут покурить или размять ноги перед долгим шестичасовым полетом. Жан-Макс и Шарлотта направляются в магазины duty free . Никто больше не поднимает вопрос о взыскании нашему командиру, по крайней мере в моем присутствии, но слух об этом не замедлит распространиться.

Я отхожу от них как можно дальше. Побыть одной, перестать трястись всем телом и позвонить Илиану, не думать ни о чем, просто взять и набрать его номер.

Останавливаюсь перед пустой стойкой посадки, за стеклянной стеной видны замершие самолеты. Потом медленно вынимаю мобильник и смотрю на его розовый корпус с черной ласточкой, безуспешно стараясь отогнать мысль о камешке, снова оказавшемся в сумке. Бросая его в реку Святого Лаврентия, я хотела защититься от колдовства, избавить себя хотя бы от этой безумной мысли, а главное, от веры в бредовую инуитскую легенду о времени, которое перестает течь вместе с рекой, образуя некую заводь между расколотым настоящим и прошлым, коварно проникающим вместе с капельками в мою бедную голову.

Проклятье! Камень по-прежнему лежит в сумке. А с ним – простое и такое понятное объяснение всего этого кошмарного хода событий. Досточно всего лишь поверить в его магические свойства!

Прислоняюсь лбом к стеклу, стараясь подавить эти мысли или хотя бы охладить воспаленный мозг. Ни один самолет не взлетает, даже не выруливает на взлетную полосу. Все кажется застывшим навсегда. Аэропорт, как и вокзал или морской порт, не место отбытия или прибытия, а зал ожидания.

Не отходя от стеклянной стены, по-прежнему упираясь в нее лбом, подношу к уху телефон.

Я внесла номер Илиана в «контакты».

Сердце бьется все сильнее и сильнее. Кровь бурлит в венах, и я никак не могу унять ее сумасшедший напор. Мне чудится, что голова сейчас лопнет и мозги вывалятся наружу.