Николай Леонов - Откройте, я ваша смерть

– Вы меня сразили, Екатерина Владимировна! – Гуров достал из бумажника визитную карточку и протянул женщине: – Не только Саратов слывет гостеприимным городом. Когда будете в Москве еще, прошу, звоните. Буду рад увидеться с вами, познакомлю с женой. А еще сходим на ее спектакль. У меня жена – актриса театра.

– Теперь вы меня сразили! – Катя сделала большие глаза, принимая визитку. – Чтобы у полковника из уголовного розыска женой была актриса театра! Обмен состоялся, приму ваше предложение во время своего следующего визита в Москву…

Договорить Калякина не успела, потому что на них буквально обрушилась со всей своей неудержимой энергией неожиданно появившаяся Виола Палеева. Прижав руку к груди, актриса торопливо кивнула собеседнице Гурова, а потом схватила его за руку и уселась рядом с умоляющими глазами.

– Лев Иванович, спасайте! Прошу вас, войдите в наше положение! – Она дергала руку полковника, успевая оценивающе поглядывать на незнакомку, сидевшую напротив.

– Да подождите вы! – Гуров с трудом вырвал свою руку из цепких пальцев актрисы. – Объясните хоть, что происходит! От чего вас надо спасать?

– Кто ваша собеседница? – Виола широко улыбнулась новой знакомой Гурова, а потом протянула ей руку: – Виола Палеева!

– Так, спокойно! – Лев дождался, пока Катя представится в ответ, потом решил вмешаться: – Екатерина – наш консультант в одном деле. Я ее просил о беседе. Виола, вы, право, умеете внести штормовые нотки в любую ситуацию. Давайте я вас познакомлю еще раз. Это Екатерина Калякина, бизнесвумен из Саратова, представляет ювелирный бизнес. А эта шумная дама – подруга моей жены и тоже актриса Виола Палеева.

– А я вас знаю, – оживилась Катя. – Значит, это ваш театр приезжал к нам в город, и я была на вашем спектакле. А кто ваша жена, Лев Иванович?

– Мария Строева…

– Вот это да! Строева – ваша жена? Ну у меня сегодня и день – полон сюрпризов!

– Ну, все, разобрались. – Виола жестом подозвала официанта, попросила принести ей сок, а потом деловито обратилась к Гурову и его знакомой: – Ребята, есть проблема.

– Господи, Виола! – взмолился Лев. – Ну что у вас опять стряслось?

– У нас сегодня в театре капустник, Лев Иванович. Я написала сценарий, у нас уже все отрепетировано. И я попросила Машу приехать, поучаствовать. Просто приехать на такси и просто сыграть несколько реплик из зала. Не со сцены…

– Я знаю, Маша отказалась, и я на все сто процентов на ее стороне! – отрезал Гуров. – Ну и что, что капустник! Знаю я вашу театральную традицию. Но и вы Машу поймите. Молодежь прекрасно сыграет все без нее, а ей надо лечить ногу для нового спектакля. Чем быстрее у нее заживет травма, тем быстрее она выйдет на сцену. Вы же понимаете, Виола, что она ждала этого спектакля, что он ей важен. Она ведь не играла на премьере из-за вывиха, но ей хочется вернуться. Так что капустник не самое главное для нее сейчас.

– Лев Иванович, но я тоже Машеньку понимаю! – горячо заверила Гурова Палеева. – Поэтому так и обрадовалась, когда увидела вас здесь. Я ведь специально ехала к вам, чтобы поговорить, а потом увидела вас здесь с Екатериной и поняла. Эта молодая женщина – то, что нужно, именно такой образ и нужен нам по сценарию. Лучшего и искать не стоит. Катя, вы согласны сыграть у нас?

Калякина поперхнулась кофе и ошарашенно уставилась на актрису. Гуров, еще не до конца понимая, чего хочет Палеева, переводил взгляд с одной женщины на другую.

– На что я должна согласиться? – медленно спросила Катя.

– Сыграть вместо Марии на нашем капустнике. Поздно менять сценарий, а другой образ я не хочу. Вы прекрасно подойдете внешне. Это то, что нужно. И с вашим голосом, с интонациями я вам помогу. Всего несколько фраз. У нас была идея непонимания между поколениями, осуждения и сарказм из зала, но вы – молодая красивая женщина, и мы чуть изменим смысловую нагрузку. Это будет конфликт между миром театра и реальным миром. Конфликт между фантазией и жестким прагматизмом. Вы будете жестким прагматиком!

– Я? – Катя беспомощно посмотрела на Гурова.

И тут Льва разобрал смех. Он сдерживался, стараясь не обидеть Палееву и тем более не смутить и не обидеть Екатерину, но комизм ситуации дошел до него в полной мере, и после напряжения последних дней он просто не мог уже сдерживаться. Женщины смотрели на него. Палеева осуждающе, Катя с надеждой. Надеждой на что? Калякина могла встать и уйти, но она сидела. И тогда Гуров взял себя в руки, стал немного серьезнее и уверенно проговорил: