Дарья Кожевникова: Ночь падших ангелов

— Дети бога! Божьи чада! — во всю глотку скандировали оставшиеся не у дел, приспустив забрала на разрисованных шлемах и тоже газуя на холостом ходу, чтобы создать над собой дымовую завесу, способную укрыть их от детального обзора с осаждаемой стороны. — Встречайте гостей! К вам дети сатаны в гости пожаловали!

Ворота со скрипом подались, байкеры поднажали, и одна створка слетела с петель. Дикий поток на мотоциклах хлынул в образовавшуюся прореху. Имевшиеся в лагере бойцы, из тех, кто не входил в ежедневное сопровождение работников, попытались оказать на входе сопротивление незваным гостям. То, что по ним даже стреляют, Гена понял, увидев, как пошатнулся приятель, ехавший чуть впереди. Потом и сам ощутил болезненный толчок в районе бронежилета, заставивший его сбиться с ритма движения. Но ненадолго! Защитники с их пистолетами не могли хорошо прицелиться в такой обстановке. А вскоре и вовсе остались далеко позади, не в силах угнаться за мотоциклами. А байкеры, распугивая с дорожек обитателей лагеря, неслись все дальше. Мимо корпусов, мимо карусели и через парк.

В намеченном месте Ярополк с Геной оторвались от общего потока. Свернули к указанному Ланой домику. Вопреки опасениям, никто их здесь не ждал — сегодня у бойцов был слишком напряженный день после такой же ночи, чтобы они еще взялись позаботиться о персональном карауле для безногого инвалида. Замок тоже сбивать не пришлось — ржавый старик, он был просто накинут дужкой на петли и не защелкнут.

Когда Ромка увидел в руках своих палачей шприц со знаменитым коктейлем, он, наверное, на все, что угодно, готов был пойти, лишь бы оказаться как можно дальше от этой иглы, избежать ее любыми путями! Но путь нашелся только один. И Ромка ухватился за него, как утопающий за соломинку.

Стараясь не показывать охватившего его страха, он выдал бойцам ту самую фразу, которую потом и передал Евстахову Захар. И бойцы отступили, не отважившись принимать самостоятельное решение в таком спорном вопросе, как личная жизнь их босса. Но проводивший их взглядом Ромка, утирая взмокший от ужаса лоб, понимал, что выиграл для себя не спасение, а только отсрочку от страшной судьбы. И что с приездом Евстахова у него уже не останется ни единого шанса продолжить жизнь полноценным человеком, пусть даже и без ног, но со своей головой. Напротив, теперь его смерть обещала стать куда более мучительной и долгой, чем могла бы, потому что гибель ноздревского сына, о которой Ромка знал во всех подробностях, он собирался взять на себя.

Но пока он все-таки отвоевал себе еще некоторое время на то, чтобы пожить, осознавая всю красоту этого мира, даже здесь, в заброшенном летнем домике, где сквозь щели в стенах лился яркий утренний свет, а в нем струились танцующие пылинки. Ромка смотрел на них, при этом стараясь не спрашивать себя, стоила ли для него овчинка выделки, и вообще стараясь не думать о будущем. Но именно в тот момент, когда ему стоило немалого труда совладать со своими чувствами, не сорваться в пропасть отчаяния и страха, он услышал далекий рев мотоциклов — звук, который он узнал бы на любом расстоянии. Потом загремели сорванные ворота.

Понятия не имея, что там может происходить, Ромка вслушивался в нарастающий шум моторов, словно в музыку. Но тут, заставив его вздрогнуть, на крыльце раздались шаги… Лицо! Ромка стиснул кулаки, стараясь совладать с его выражением. Никто сейчас не должен понять, что он чувствует на самом деле! Никто из его врагов, уже пытавшихся его когда-то сломить! Но в домик ворвались не враги, а друзья! Он это понял сразу, лишь увидев на шлемах эмблемы «Летящей стаи».

— Вот он, герой! — выдохнул Гена, снимая шлем. Метнулся к Ромке, присел перед ним, лишь чуть-чуть опередив более резвого Ярополка. — А мы к тебе! Какими судьбами — это долгая история, ты все узнаешь потом. У нас очень мало времени, сейчас наши пронесутся по лагерю и назад повернут. Так что слушай! И вот, держи! — перед Ромкой появились камера, микрофон и пистолет. Его собственный, который он со времен своего криминального прошлого хранил в гараже. Даже не спрашивая, как Гена про него вспомнил, Ромка схватил пистолет, машинально проверил и сунул за пояс, себе за спину. Теперь он хотя бы сможет умереть по своему выбору, а не стать овощем, снова усложняя собой Айке жизнь. Ну а если повезет, то и не один этот мир покинет, а в компании, за доставку которой ему еще и скидку должны будут сделать в аду.

Хотя, слушая Генины инструкции, он быстро понял, что у него теперь имеются и другие варианты. Камера и микрофон! И пресловутая «печенька», про которую он должен будет упомянуть.