Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– Я не из автоинспекции. Меня интересует человек, который приходил к вам от фирмы «Муж на час».

– Он кого-то изнасиловал? – с воодушевлением спросила Ирма Васильевна.

– Нет, – растерялся от неожиданности Дмитрий.

– А что, что он с ней сделал?

– Я расскажу вам обо все при встрече. Где и во сколько она состоится, решать вам.

– Приходите немедленно в кафе «Зеленое» на Лазо, я отпрошусь с работы и буду ждать вас у входа.

– Договорились, – проговорил он, пряча улыбку, точно она могла ее заметить через телефонную трубку.

Большая часть столиков кафе «Зеленое» в теплое время года располагалась на улице под разноцветными зонтиками за небольшим ажурным заборчиком. Витая низкая калитка была распахнута настежь. У входа стояли настоящие пальмы в кадках, на крохотном газончике цвели заботливо высаженные белые, розовые и алые герани.

Оперативник обвел взглядом посетителей кафе и заметил даму лет сорока пяти, которая нетерпеливо притоптывала ногой в узкой туфле с серебряным ремешком. Он направился к ней и спросил:

– Вы Ирма Васильевна Капитонова?

Она придирчиво осмотрела его с ног до головы и ответила:

– Да, это я. А кто вы?

– Старший лейтенант Дмитрий Славин. – Он протянул ей свое удостоверение.

– Я думала, что вы будете в форме, – протянула она разочарованно.

– Оперативники редко надевают форму, – ответил он, тщетно пытаясь скрыть улыбку.

– Какой вы молоденький, – вздохнула она, рассеянно поправляя прическу.

И Дмитрий почувствовал, что дама огорчена.

– Молодость, говорят, пролетает быстро, – попытался он утешить ее.

Она рассеянно кивнула.

– Давайте присядем, – предложил он, и они заняли столик под светло-желтым зонтом.

К ним подошел официант. Ирма заказала кофе и два пирожных с фруктовым кремом, Славин последовал ее примеру, но обошелся только одним десертом.

Едва официант принес их заказ и удалился, как Капитонова потребовала:

– А теперь рассказывайте, что совершил Гена.

– Гена? – недоуменно переспросил оперативник.

– Ну да, Воронков.

– Вы были с ним так близки, что называли его по имени?

– Если бы, – снова вздохнула она, – но, согласитесь, не по отчеству же мне его величать, мы с ним почти одногодки. Он, конечно, немного старше.

– Почему вы так думаете?

– Вижу.

– Понятно. Ирма Васильевна, вы не помните, во сколько пришел к вам Воронков?

– Я на время не смотрела, – повела она плечами.

Дмитрий не сомневался, что она лжет. Еще как смотрела. Но уличать даму во лжи он не стал, просто спросил:

– Вы ведь заказывали его на определенное время?

– Ну, – нехотя кивнула она.

– Он не опоздал?

– Нет, пришел раньше на пять минут.

– Что он делал в вашей квартире?

– Как что?! – возмутилась она. – Полки вешал!

– И когда ушел?

– Через два часа. Я еле уговорила его выпить со мной чашку чая. У меня были пирожные. Я их сама испекла.

– И каким он показался вам?

– Замкнутым, неразговорчивым и все время торопился уйти.

– Он не говорил вам, что у него еще есть заказы?

– Нет, только сказал, что он должен сегодня с еще одним делом управиться.

– Спасибо. – Дмитрий хотел уйти, но она схватила его за рукав:

– Нет, так дело не пойдет! Вы обещали рассказать мне, что натворил этот Воронков.

– Ничего он не натворил, – вздохнул оперативник, – если не считать того, что позволил себя убить и надругаться над собой.

– Как это – надругаться? – широко раскрыла она светло-голубые глаза.

– Кто-то ударил его в спину ножом, а потом отрезал мужское достоинство.

– О, ужас! – воскликнула Ирма Васильевна и, сорвавшись с места, бросилась вовнутрь стационарного кафе.

Дмитрий догадался, что она помчалась в туалет. Дожидаться возвращения дамы он не стал, расплатился с официантом за ее и свой заказ и удалился.

Старший лейтенант Любава Залеская тем временем обходила соседей Геннадия Осиповича Воронкова. Часть из них не открывала дверей, оно и понятно – будни, люди работают.

Многие из тех, что открывали, на вопрос о родных и знакомых Воронкова только пожимали плечами, ссылаясь на то, что Геннадий Осипович был человеком замкнутым и необщительным. Пригорюнившаяся Любава почти спустилась с лестницы, когда заметила, как в дверь подъезда, кряхтя и утирая пот со лба, вкатывает тележку старая женщина.

– Ой, давайте я вам помогу, – кинулась к ней отзывчивая девушка.

– Да, что ты, доченька, – запротестовала старушка, – она тяжелая.

– А как же вы… – растерялась Залеская.