Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

Некоторое время Морис поддерживал разговор о скоротечности времени и выслушивал воспоминания подружек, согласно кивая и вставляя короткие междометия. После второй чашки чая, извинившись, что в такой день ему приходится возвращаться к своим обязанностям детектива, он просил милых дам ответить на его вопросы. Дамы с удовольствием согласились. А когда узнали, что его интересует Владимир Челдышев, выложили не только известное им лично, но и домыслы всего двора. Из рассказа соседок выходило, что женился Челдышев на Марине вовсе не по любви, а потому, что она соблазнила его на какой-то вечеринке и забеременела.

– Соблазнила она его специально, обдуманно, – многозначительно подмигнула Морису Мария Федоровна.

– Да, всем известно, что Маринка по Володьке давно сохла, – согласилась с мнением подруги Катерина Ивановна.

Морис не стал уточнять, кто это все, которым было известно про любовь Марины.

– До этого Володя встречался с Майей.

– С год уже, – вставила вторая подруга.

– Они собирались пожениться.

– Владимир был на той вечеринке без Майи? – спросил Морис.

– В том-то и дело! – воскликнули женщины в один голос.

И стали рассказывать, перебивая друг друга.

– Майя уехала на неделю в столицу. А тут Мотя пригласил Володьку пойти на день рождения Ольги Кружилиной, своей бывшей подружки.

– Мотя – это кто?

– Как кто? – удивилась Катерина Ивановна непонятливости Миндаугаса. – Матвей Малов.

– Его недавно в парке убили, не слыхали, что ли? – встряла Мария Федоровна.

– Слыхал, – вздохнул Морис, подстраиваясь под говор подруг, – собственно, именно из-за его гибели нас и интересует Челдышев.

– Ага, вот, значит, как, – многозначительно переглянулись женщины.

– Значит, Челдышев и Малов пошли в гости к Кружилиной и там…

– Да, именно так.

– Майя сильно расстроилась?

– Еще бы! И во всем винила Мотю, хотя и Володьку, конечно, тоже.

– А Челдышев тоже винил своего друга?

– Этого мы не знаем, – пожала плечами Мария Федоровна.

На лицах обеих подруг было написано явное сожаление.

– Челдышев мог и не жениться на Марине, – осторожно заметил Морис.

– Мог бы! – усмехнулась Катерина Ивановна. – Кабы брат Маринки не работал в прокуратуре.

– Вот как, – только и обронил Миндаугас.

– Именно так. Тут такой скандал был. Мамаша Маринкина приезжала и Володьку стращала. Вот он и женился.

– Понятно.

– Но я думаю, поживет он с ней года полтора и все равно к Майке вернется, – заявила Мария Федоровна.

– А вы не знаете, продолжают ли они встречаться?

– Как бы нет, но втихаря, думаю, встречаются.

– А Челдышев приходит домой вечером сразу после работы?

– Как же! Очень ему надо спешить к постылой жене.

– Не помните ли, когда он пришел в вечер убийства Малова?

– Под утро.

– Даже так? И откуда это известно?

– В этом доме известно все, – авторитетно заявила Катерина Ивановна.

– Он был у Майи?

– Может, и у нее.

– А Матвей с Ольгой Кружилиной как долго встречался?

– Они вместе работали, потом Ольга уволилась, на другой работе завела роман и с Матвеем рассталась, но отношения дружеские они сохранили. Матвей тоже стал встречаться с другой девушкой, но и с этой у него не сложилось.

– Как вы думаете, не мог Челдышев затаить обиду на Малова?

– Из-за Маринки? Нет, они с Мотей дружили крепко, и Володька не винил друга в своей глупости. Видели бы вы, как он убивался, когда узнал…

– Ну что ж, благодарю вас за чай и за информацию.

Морис поднялся из-за стола и направился к двери.

Хозяйка, провожая его, спросила:

– Вы уже все квартиры обошли?

– Не был только в той, что рядом с вами.

– К Зое можете не ходить, она певичка, поет в ресторане по вечерам, а сейчас, небось, дрыхнет, – хмыкнула Мария Федоровна.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Морис, вышел из подъезда, обошел дом вокруг и снова вошел в подъезд, нажал на звонок квартиры, в которой, по словам Марии Федоровны, жила неведомая ему Зоя. Позвонив в дверь, он замер, опасаясь не столько того, что ему не откроют, сколько появления на пороге двух подружек из квартиры рядом.

Дверь ему открыли сразу. На пороге стояла миниатюрная блондинка лет тридцати в светло-голубом шелковом халате, расписанном райскими птицами. Ее голубые глаза смотрели вопрошающе.

Морису она почему-то напомнила белую фарфоровую кошечку, каких раньше ставили на комод для украшения жилища. Она и впрямь была хороша какой-то хрупкой красотой.