Яков Волчек - Карай. Сын Карая. Повести

- Вы нашли Эль-Хана?

Вопрос задал профессор Малунц. Он сидел - суровый, прямой и странно спокойный - за своим столиком.

- Да, я нашел мертвеца с поврежденной ногой… нашел далеко от границы замерзшего в горах человека… Укрывшись в расселине, он ожидал помощи… - Андрей снова обернулся к Вадиму и увидел, что тот жадно ловит каждое его слово. - У Вадима Борисова могло бы быть лишь одно оправдание: он мог думать, что Эль-Хан идет вслед за ним…

- Я так и думал! - с вызовом крикнул Вадим и поднял голову. - Я был уверен, что он идет за мной.

- Но прошло десять минут, двадцать минут, час, два часа - он не пришел. Вы должны были поднять тревогу. Ведь вы знали, что у него повреждена нога.

- Я этого не знал! Я считал, что он может так же прийти в село, как пришел я.

- Довольно! - с презрением сказал Андрей. - Вы всё знали! Вы бросили Эль-Хана не вблизи селения Урулик, а возле пика Димац. Потом вы стали выкручиваться, клеветать, врать. - Андрей снова обратился к залу: - Зато, видите ли, он плакал по ночам! Вот какой он чувствительный!

Вадим, спотыкаясь, вышел вперед. Он отбросил руку Марлены, которая его удерживала. Губы у него дрожали.

- Вы же знаете, в каком состоянии я добрался до села… - Он подошел вплотную к председательскому столику и уперся в него руками. - А если бы Эль-Хан шел один? Ведь я случайно оказался с ним… Кто бы его спасал? Чего вы от меня хотите?

- Долой его! Довольно! - загремели голоса из зала.

Вадим съежился.

- Вы должны понять, - закричал он, - я пришел в село и свалился без сознания! Провалы памяти… Я забыл обо всем!

- Кроме себя, - холодно произнес профессор Малунц. - Как вы смели забыть о человеке, который погибал в горах?

Андрей увидел возбужденные лица в зале, услышал, как с грохотом отодвигаются стулья и как вразнобой кричат люди, заметил выражение ужаса на лице Марлены - и быстро пошел к выходу.

- Благодарю за службу, лейтенант Витюгин! - Капитан Миансаров перегнулся через стол и пожал Андрею руку. - На днях получишь звание старшего лейтенанта, - пообещал он.

Этот разговор происходил в маленьком служебном кабинетике капитана Миансарова. Капитан угощал Андрея своим табаком особой высадки.

- А ведь исключительный случай для нашего времени! Человек бросает своего товарища в горах… Помирай, черт с тобой! Лишь бы мне еще раз не подставить свои щечки под снежок, под ветерок… Откуда столько гнили в молодом человеке?

- Да, я тоже сначала не понял этого Вадима, товарищ капитан. С виду он не хуже других - ученый, спортсмен… А когда прислал ко мне свою девушку, чтоб о его страданиях рассказала, - нет, думаю, внутри-то ты червяк! Главное дело - непомерное себялюбие. Он - в центре мира, все хуже его. Из той породы, что для него, скажем, тайфун в Японии имеет только один интерес - касается он его лично или нет. Эгоизм, одним словом.

- Эгоизм уголовно не наказуем, - вздохнул капитан Миансаров. - Нет у нас такой статьи…

- Статьи нет. А какое наказание может быть хуже презрения товарищей!

Они помолчали.

- Значит, не послушал тебя Карай, когда погнался за лисой?

- Нет. - Андрей нахмурился. - Зову, зову, а он будто не слышит.

- Долго звал?

- Порядочно.

- Так… - Капитан принялся раскуривать трубку. - Все же много еще времени пройдет, пока из тебя получится хороший проводник служебной собаки…

Андрей кивнул. Он был с этим согласен.

- Разрешите считать себя свободным?

- Иди, пожалуйста.

Приложив руку к козырьку, Андрей вышел из кабинета. Он торопился к вольеру. В кармане у него была сахарная косточка из супа, которую Ева велела передать Караю…

Чепрачная сука Дианка принесла шестерых щенят. Все они были пузатые, большелобые, коротконогие и очень пискливые. Хотя заведующий отделением молодняка Сисак Телалян уверял, что щенки похожи на Карая, Андрей не мог с этим согласиться.

- Только то сходство, что у каждого по четыре лапы, - посмеивался он.

Больше всего Андрея возмущало, что у щенков висят уши, словно лопушки. И при таких ушах они смеют претендовать на сходство с Караем!

Но Сисак уверял, что все образуется. Вырастут настоящие служебные собаки.

- Ты для них вроде как бы крестного отца, - шутил Сисак.

Он регулярно извещал Андрея обо всех событиях в жизни собачьего семейства. На третий день щенков стали выносить на свежий воздух; на десятый день их начали подкармливать; еще через двое суток они прозрели; к исходу третьей недели у них отросли острые коготки на передних лапах.