Яков Волчек - Карай. Сын Карая. Повести

Под скалой никого и ничего нет.

- Что ж ты, звереныш? Что с тобой случилось?

Пес заунывно воет. Нет, он не станет так выть без причины. Андрей планшеткой разгребает снег. Ему не приходится долго трудиться. Под тонким слоем снега скрыта расселина. Луч карманного фонарика разгоняет темноту. Расселина неглубока, набита снегом. На дне ее лежит человек. Так вот, значит, как погиб Эль-Хан!

Карай воет.

Андрей спускается вниз, переворачивает тело на спину. Нет никаких признаков жизни на этом белом лице, лежащем на белом снегу. Рука со скрюченными пальцами тверже дерева, холоднее льда…

В финском домике шло собрание. Доклад только что был сделан. За председательским столом рядом с профессором Малунцем сидел черный Рафик. Он вел собрание.

Тихонечко войдя в зал, Андрей увидел несколько знакомых ему лиц. Впереди возле завхоза сидел радист. Стульев не хватало. Белый Рафик устроился, как всегда, на бильярдном столе. В первом ряду, положив руку на спинку кресла Марлены, занимал место Вадим Борисов.

Хотя Андрей вошел тихо, на него оглянулись. Он задержался у дверей.

- Что тут происходит?

- Комсомольское собрание, - шепнули ему. - Сергей Вартанович сделал доклад о моральном облике советского ученого, о борьбе за дисциплину.

Видимо, прения еще не начинались. Черный Рафик тщетно взывал к собравшимся, отыскивая среди них желающего выступить.

- Я хочу выступить, - объявил Андрей и пошел вперед.

Сапоги его громко стучали по полу, он старался умерить их стук. Лицо его было в подтеках грязи.

- Хоть бы умылся, - прошептал кто-то.

Но сзади цыкнули - и сразу установилась тишина.

- У вас комсомольское собрание, - сказал Андрей. - Я тоже комсомолец… - Он вытащил из кармана куртки и положил на председательский столик свой комсомольский билет. - Я прошу слова!

- Что с вами? - шепнул ему профессор Малунц.

Андрей не ответил.

- Этого не нужно, - мягко сказал черный Рафик, возвращая комсомольский билет. - Выступить может каждый желающий.

- Да, - сурово проговорил Андрей. - Но я хочу выступить как комсомолец на комсомольском собрании. У вас стоит вопрос о моральном облике. Вот об этом я буду говорить…

Он гневно посмотрел в притихший зал. Скулы на его лице шевелились. Он с натугой произнес свои первые слова:

- Два человека вышли в горы. Есть у нас такой закон, чтобы помогать в горах друг другу?

Люди в зале зашептались.

- Есть! - крикнул кто-то.

- Да, товарищи, такой закон у нас есть. Но вот в горах поднялась буря. И один человек, спасая свою жизнь, бросил другого с поврежденной ногой. Как это назвать?

- Он говорит об Эль-Хане! - громко сказала Марлена. - Эль-Хан бросил Вадима с поврежденной ногой.

Никто не отозвался на ее слова.

- Этот человек спасся! - гневно продолжал Андрей. - Он пришел в село, он попал в теплый дом. Но он так любил и жалел себя, он был в таком ужасе от того, что пережил… Словом, он побоялся снова вернуться в горы и показать место, где бросил товарища.

Тишину в зале разорвал резкий звук быстро отодвинутого стула. Вадим вскочил на ноги.

- Это ложь! - крикнул он, наклонив по-бычьи голову и выставив перед грудью кулаки. Можно было подумать, что он готовится к драке.

- Нет, это правда! - отрезал Андрей.

- Откуда вы можете знать? Эль-Хан не хотел идти в село…

- Слушайте, - с угрозой проговорил Андрей, - вы бросьте это! Вы лучше всех знаете, что это клевета. Вы распустили слух, будто Эль-Хан перешел границу!

Марлена, которая пыталась усадить Вадима на стул, теперь поднялась и встала рядом с ним.

- Нельзя же так! - крикнула она звенящим голосом, который, казалось, вот-вот оборвется. - Такие обвинения надо доказывать!

Андрей с сожалением посмотрел на нее.

- Несколько часов назад, - сказал он, обращаясь ко всему залу, - я верил, что этот человек не виновен или, во всяком случае, не очень виновен, так же, как верит в него сейчас эта девушка. Теперь у меня есть доказательства… Да! - с ненавистью бросил он в лицо Вадиму. - Это вы распустили пакостный слух… Вам надо было спасти не только свою драгоценную жизнь, но и обелить свое имя. Раз вы, струсив, бросили товарища, значит, уж не стоит посылать людей ему на выручку. Пусть гибнет! Зато никто не узнает, что вы трус. Да еще оклеветать товарища!.. Вы надеялись, что мертвец не сможет оправдаться, сколько бы на него ни наговорить!

За спиной Андрея прозвучал суровый голос: