Яков Волчек - Карай. Сын Карая. Повести

Худенькие плечи мальчишки еще сильнее задергались.

- Ну, я и сам знаю, что правильно говорю. Сейчас плачет, а то каким наглым был! Не хотел, чтобы собаку приводили, - ведь это грозит разоблачением. «Эти собаки никогда ничего не находят»! А сам дрожит: вдруг найдет собака! Перед сестрой все-таки стыдно, перед людьми стыдно. Отец ему свое доброе имя передал, а он это имя испоганил.

- Я не испоганил! - прошипел Арсен.

- Нет? Ну, объясни, чем ты прославил это имя? Может, хорошей учебой? Или сестре помогаешь жить, работать, дом вести?

Я решил вмешаться в этот разговор:

- Оставь его. Лучше скажи, на что он мог надеяться после того, как мы привели Карая?

- А вот надеялся, что собака не найдет. Сам все время следил за нами - видит, что мы идем правильно, и дал знать своим дружкам: спасайтесь, мол, а то можете попасться!.. Эй, почему ты это сделал?

Арсен даже не шевельнулся.

- Из той же трусости! - подождав, объяснил Андрей. - Боялся - бандюги обвинят его, что он их выдал. Ему мужчиной предстоит быть, а он заяц! Ведь если он к нам вышел из этого парадного, так лишь потому, что мы очень уж приблизились к тому месту, где спрятаны чемоданы. А то бы он ни за что не вышел. И в парадное нас завел, чтобы его друзья успели перепрятать чемоданы в другое место. Ты обратил внимание, что он все время выглядывает на улицу? Это он высматривает - унесли чемоданы или еще нет? И при этом ему, молокососу, кажется, что нам ничего не понятно! Как ты видишь, теперь он опять начал наглеть. Это означает, что чемоданы уже перепрятаны.

- Это они мне так велели сделать - задержать вас… - шепотом проговорил Арсен.

Лицо у него было таким заплаканным, беспомощным, что мне на минутку стало жалко: ну ребенок, мальчишка! Но Андрей, казалось, не почувствовал никакой жалости.

- Вот мы уходим, - жестко сказал он, - вернемся с чемоданами! А ты жди нас здесь. И, если не хочешь, чтоб тебе было плохо, ни шагу из парадного!

И мы ушли. Андрей повел собаку к тому месту, где нас встретил Арсен. Тут Карай снова взял след. Я стал упрекать Андрея: уж если он знал, что жулики уносят чемоданы, чтобы перепрятать их, то надо было действовать, а не тратить время на разговоры с Арсеном.

- Ничего, - отбивался Андрей, - чемоданы от нас не уйдут!

Видимо, в нем говорило сейчас чувство мастера-виртуоза, который подчас усложняет слишком простую работу, чтобы затем сделать ее с поражающим эффектом. Капитан Миансаров называл такие поступки пижонством.

- Смотри, Андрей, - предостерег я, - как бы нам не пожалеть об этом потерянном времени.

Карай тянул нас наискосок через дорогу.

На другой стороне улицы стоял старый дом, огороженный каменным забором. Дом безусловно подлежал сносу, но пока еще жил в окружении многоэтажных зданий из розового туфа. Карай ударил передними лапами по деревянной калитке и ворвался на маленький дворик, распугав возившихся тут кур. Дворик был чисто подметен. Под тутовым деревом стояла широкая тахта, сбитая из досок. Карай кинулся к этой тахте.

Яростный собачий лай вызвал из домика хозяина - невзрачного старика с перевязанной щекой. Старик кротко осведомился, что нам здесь надо.

Андрей заглянул под тахту и выпрямился:

- Давно унесли чемоданы, которые лежали под этой тахтой?

- Какие чемоданы? - удивился старик.

- Не знаете?

- Не знаю, товарищ. Откуда мне знать?

- Не знаете - надо будет объяснить. Вот на суде вам и объяснят, что значит скрывать краденые вещи.

- Почему краденые? - заволновался старик. - Знакомые ребята принесли, положили под тахту. А я даже крышку не поднимал у этих проклятых чемоданов. Какое мне дело?

- Что за ребята? Имена давайте!

Старик смутился:

- Кто их запомнит? Может, Серен… может, Шихан… Мало ли сюда людей ходит!

- Ну, хватит! - Андрей рассердился. - Дожил до старости, а чем занимаешься - жульничеством! При этом врешь, ворюг покрываешь! Старый пакостник ты, а не человек!

- Ай, напрасно, товарищ… - Старик прикрыл глаза и замотал головой на длинной, тонкой шее. - Ай, напрасно, напрасно… Зачем обижать?

Андрей махнул рукой и вывел собаку за порожек.

- След, след, Карай! - говорил он.

И наш Карай, жадно принюхиваясь, потянул за угол, в маленький переулок. Мы побежали за ним.

- Ты не опасаешься, что этот старый жулик удерет? - спрашивал я.

- От своего дома не уйдет, - спокойно отвечал Андрей. - Ведь дом-то он с собой не унесет… Хитрый старик, да он давно у нас на примете!

Карай заскочил в проходной двор, за которым начинался огороженный пустырь. Тут должны были строить новое здание. То и дело мы натыкались ни груды камня, песчаные насыпи. Андрей кричал мне: «Не отставать!»