Сергей Качуренко - Детектив «Седьмой флот» [publisher - SelfPub]

– Сказал же, что к шерифу едем, – напомнил Юнкер, выбираясь из салона. – Парень что надо, только с причудами. Пошли, что ли?!

Он приоткрыл створку ворот и пропустил меня в просторный двор. Выложенная тротуарной плиткой дорожка тянулась вдоль ухоженных клумб к добротной хате с невысокой террасой. Повсюду – фруктовые деревья, тропические растения и лозы винограда с многокрасочными гроздями, завившие каменный забор, террасу и бытовые постройки.

Навстречу гостям вышагивал высокий смуглолицый брюнет атлетического сложения. Из одежды – белая майка, потертые джинсы и пляжные шлепанцы. Справа на портупее висела неуставная открытая кобура с табельным «Макаровым», а слева – наручники и газовый баллончик в кожаном чехле.

– Роман. Тутошний околоточный, – отрекомендовался атлет. – Милости просим! Супруга заждалась!

Следом от террасы семенила фигуристая девица в цветастом халате. Подойдя, назвалась:

– Маричка, – стянула с головы косынку и продемонстрировала короткостриженые пшеничные вихры. – Умойтесь с дороги и пойдемте кушать.

Освежившись, расположились на террасе вокруг обеденного стола. Я тут же пришел к выводу, что вечеря у Черноуха была всего лишь разминкой. Теперешнее изобилие грозило разгулом чревоугодия, весьма губительного в этакую жару и духоту.

Шериф повел бровью, вопросительно глядя на Черноуха. Виктор Иванович распушил усища и проурчал:

– Пьянству бой, Рома. Дел прорва.

– Поняв! Тогда приятного аппетита!

Предложенный гостям ассортимент свидетельствовал о том, насколько кулинарные предпочтения многонационального населения полуострова отобразились в блюдах местной кухни. Тем не менее, главный пищевой штандарт державы пребывал на почетном месте – в центре стола красовалась розетка с белоснежными ломтиками сала, притрушенными рубленой зеленью и чесноком. Чуть поодаль в чугунной сковороде потрескивало на разогретом смальце внушительное кольцо домашней колбасы. Рядом высилась горка из помидоров, сладкого перца, пупырчатых огурчиков и пряной зелени. В плетеной корзинке благоухали свежеиспеченные хачапури и самса.

Маричка подала татарскую шурпу из молодого барашка, а на второе были уготовлены горшочки с овощным рагу на ребрышках.

Опустошив горшочек, я наивно понадеялся, что трапеза подошла к концу, но вскоре в центре стола материализовалось огромное блюдо с десертом. Обреченно глядя на гору налистников с творогом, розетки со сметаной и клубничным вареньем – пробормотал:

– Похоже, мы никуда не едем.

– Как скажете, – отозвался участковый, достав из кармана телефон. – Щас помощника озадачу, а мы продолжим…

– Забудь! – фыркнул Черноух. – Знаю я твоего ботаника. Давно его бабы на базаре лупили!

– Так свояк же…

– Обойдемся, сказал! Это тебе не в российском боевике сниматься. Небось, на зарплате у киношников?

– Нищенское жалование, – отмахнулся Роман и объяснил. – Джип им шибко понравился. Кстати, я не только в боевике снимался. Недавно фрицем вырядили. На мотыке по поселку рассекал. Местные алкаши до сих пор шарахаются.

Я рассмеялся, представив зрелище и предложил, припомнив схожий эпизод:

– Хотите послушать отрывок из мемуаров?

– У тебя три минуты, – пробурчал Черноух, взглянув на часы.

– Дежурил однажды в управлении с помощником по фамилии Пирожок. Комплекция в точности соответствует фамилии – здоровущий, мордатый, пузатый. Я тоже не балерун, вот и получилась сладкая парочка. Поздно вечером постовые привели двух подвыпивших пацанов. Задержали за то, что маршировали по Пешеходному мосту в бутафорских фашистских касках и нарукавных повязках со свастикой. Оказалось, что в Гидропарке снимают кино про войну, а балбесы умыкнули из массовки экипировку. В итоге составили на них протоколы, изъяли инвентарь и отпустили. Через какое-то время мы с Пирожком от нечего делать нахлобучили каски, натянули повязки, состроили грозные рожи и встали плечом к плечу перед окном дежурки, которое выходит в коридор. По коридору туда-сюда снуют сотрудники управления – косятся на двух придурков за окном, смеются. Некоторые крутят пальцем у виска. И тут два омоновца волокут под руки чуть живого пьянчугу. Тащат его в помещение для задержанных, в окно не глядят – чего там не видали? Мужик волочится, потупившись, но потом вдруг вскинул голову и зыркнул в окно.

– Могли до инфаркта довести бедолагу, – смеясь, подметил Юнкер.

– Алкоголь уберег. Встрепенулся он, словно током шандарахнуло, глаза выпучил. Потом как заревет! Хмель из башки враз выветрился. Пришлось отпускать. Омоновцы шибко на нас разобиделись.