Сергей Качуренко - Детектив «Седьмой флот» [publisher - SelfPub]

– Километров пятнадцать срежете, и в Алушту заезжать не придется.

– Дорога хоть нормальная? – поинтересовалась Оля.

– Превосходная! – козырнул на прощанье лейтенант.

Свернув на «превосходный» тракт, стало понятно, что в ближайшие полчаса придется выслушать от благоверной немало интересного о себе.

Кое-где и кое-как асфальтированный проселок петлял высоко в горах по отрогам, выматывая нервы бесконечными закрытыми поворотами, крутыми подъемами и спусками. Слева – отвесная скала, справа – бездонная пропасть, а вдалеке – сверкающая гладь моря.

До ближайшего населенного пункта пришлось ползти со скоростью черепахи позади ревущего и разящего соляркой самосвала, доверху груженного щебенкой.

Короче говоря – скупой поплатился сполна.

□□□

– Классная дорога! – словно подтрунивая, заключил Юнкер, повернув на серпантин. – Давеча мы гоняли тут ростовскую банду. Гастролеры задумали бомбануть сберкассу в Верхней Кутузовке. Агент вовремя отсемафорил, а местные опера дали маху – спугнули раньше времени. Мы в засаде сидели на перевале. Злодеи сунулись и назад! Свернули сюда на своем новеньком бимере. Чаяли проскочить на Судак через Лучистое.

– Получилось?

Черноух заулыбался, подрулил к ближайшему повороту и указал перстом на дно ущелья.

– Там их гастроли закончились. БМВ всмятку, а бандюкам хоть бы хны. В кандалы их заковали и ждали, пока спасатели крышу автогеном срежут. Ихний водила рыдал, как дитя малое.

Вскоре за очередным поворотом показались утопавшие в зелени жилые постройки поселка Лучистое. Вдалеке в белесой дымке раскинулась сверкающая гладь, переливавшаяся всеми цветами радуги. Безмятежное теплое море подобно гигантскому зеркалу отражало безоблачное небо. По другую сторону над поселком нависли причудливые скальные нагромождения величавой горы Демержи-яйла.

□□□

В советские времена карта Крыма пестрела пролетарскими наименованиями населенных пунктов – Красноперекопск, Колхозное, Буденовка, Урожайное. За годы независимости Украины возвращено немало татарских названий – Кызыл-Коба, Кок-тебе-ель, Эмине-Баир-Хасар. К примеру, речка Малая зовется Орта-Узень. Словосочетания воспринимаются с мистической подоплекой из-за непонимания смысла, будто слышится завораживающий перестук морских камушков в полосе прибоя.

Гротескно звучат имена древнейших городов, нареченные греками – Херсонес, Маргапуло, Форос.

Разные люди в разные времена запечатлели наименования для потомков, передав в них любовь и трепетное отношение к полуострову.

□□□

Лежавший на торпеде телефон разразился вступительными аккордами марша «Прощание славянки». Черноух принял вызов и восторжествовал:

‒ Здорово, Бокалище! Рад слышать… ‒ умолк на полуслове, с полминуты молча шевелил усами, после чего пропел. ‒ Неприятность эту мы переживем! Не кипишуй, накажу, чтоб отпустили. Слон в порядке. Бывай!

Меня тут же посетила догадка.

– Дай угадаю, Витя? Наружка припутала гангстеров Бокальчука. Между прочим, это мое сопровождение и прикрытие.

– Ты прав, но все гораздо проще, – хохотнув, отозвался Юнкер, потыкал пальцем в экран смартфона и приложил к уху. – Слушай сюда, правдолюбец крымских дорог! Отпусти черный мерин с николаевскими номерами, а гоблинам невзначай подскажи, что объект их наблюдения повернул на Лучистое. Можешь взыскать за это курортный сбор. Благодарю за бдительность!

Я дождался окончания переговоров и подсчитал:

– Третья бочина к ряду. Бокал, небось, в бешенстве.

– Лютует. Дождемся твоих телохранителей. Пущай себе пасут – подстраховка не навредит.

Черноух вырулил на каменистую обочину и осадил «тройку». Минут через десять из-за ближайшего поворота выполз приземистый черный «мерседес».

Выехав на центральную площадь поселка, Юнкер заложил крутой поворот влево. Жигуленок занырнул в тенистый проулок и вскоре выкатился на площадку перед массивными металлическими воротами. Застопорил ход и замер рядом с диковинным транспортным средством, в котором едва угадывался милицейский уазик.

Тента на месте не было, но оставался металлический каркас, как на машинах класса «сафари». Над передними сидениями нависла хромированная дуга с гаишной мигательной «люстрой» и двумя громкоговорителями. Окрас кузова надлежащий – камуфляж в желто-зеленых тонах и яркие эмблемы на дверцах в виде шерифских звезд. Под ними на желто-голубом фоне красовалась рукотворная надпись: «Міліція».