Фрауке Шойнеманн - Секрет еловых писем

– Хорррошо-хорррошо. Тогда я иду. Большое спасибо за пррриглашение, господин прррофессор!

– Отлично! Тогда я иду за пиджаком и загляну к Кире. – Вернер рысью выскочил из кухни, я рысью побежал за ним. В гостиной Киры не оказалось, и мы помчались дальше, в ее комнату. Тут мне показалось, что я услышал Кирин голос – как будто она с кем-то разговаривала. Причем взволнованно. Вернер постучался в дверь. Кира открыла. Кроме нее, в комнате никого не было. Странно. С каких это пор Кира стала разговаривать сама с собой? Правда, Вернер, кажется, этому не удивился. И это я вполне могу объяснить. Вероятно, он просто ничего не слышал, ведь у людей неважный слух. Во всяком случае, по сравнению с нами, котами.

– Слушай, Кира, в честь праздника я приглашаю тебя в мой любимый ресторан. Там делают лучшую пиццу в городе. Мы уже собрались идти.

– Господин Хагедорн, вы не рассердитесь, если я останусь дома? Я немного устала. – Кира смотрела на Вернера с предельной искренностью и очень убедительно терла глаза. Странно: что это за внезапный приступ усталости? Такой я Киру еще не видел. Обычно в это время она всегда бодрая как стальная пружинка!

Вернер покачал головой:

– Что ж, жалко, конечно, но раз ты устала, то ложись пораньше спать. Итальянец никуда не убежит. Я возьму тебя с собой в следующий раз.

– Да-да, я так и сделаю. Съем бутерброд и лягу спать. – Она зевнула.

– Ну хорошо. Тогда спокойной ночи!

– Спасибо! А вам приятного аппетита!

Вернер закрыл дверь и направился к себе.

Сколько я знаю Киру, еще никогда не бывало, чтобы она по доброй воле так рано ложилась спать. И уж тем более когда ей предлагали вкусную пиццу. Тут что-то не так. Даже очень не так!

– Уинстон, они ушли? – Кира осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Я громко мяукнул, что означало «Да, Вернер, Анна и бабушка только что вышли из квартиры». Наверное, Кира меня поняла, потому что она тут же вышла из комнаты и присела на корточки возле меня. – Ты готов к новым приключениям, Толстяк?

Во-первых – почему Толстяк?! Во-вторых – конечно!!!

– Только что звонил Том, – объяснила она. Так вот почему Кира так громко разговаривала! И вовсе не сама с собой, а с Томом по телефону. – К нему обратилась мать Эмилии. Она поблагодарила нас за то, что мы сегодня пришли, и сказала, что будет рада нашей помощи. Но чтобы мы делали это тайком. Ее муж и полиция ничего не должны знать. Поэтому сейчас нам нужно срочно пойти в дом Штеттенов. Отца Эмилии сегодня вечером не будет.

Святые сардины в масле! А я как раз хотел устроиться на диване и подремать! Я вздохнул. Но совсем незаметно, про себя. Ведь Кира не должна догадаться, что моя тяга к приключениям на сегодня исчерпана.

– Или ты не хочешь идти со мной, агент Уинстон?

Проклятье! Она все-таки заметила мое настроение. Да, трудна жизнь секретных агентов. Я вытянулся и энергично мяукнул. Разумеется, я пойду с тобой, Кира!

– Тогда пошли! Сейчас удобная возможность – мама и остальные наверняка просидят у этого итальянца часа два. Они и не заметят, что мы уходили из дома. – Она побежала к гардеробу, схватила куртку и открыла входную дверь. Я поспешил за ней.

Когда мы вышли на улицу, я тут же подумал, что нужно посвятить Киру в планы четырех мяушкетеров. Точнее, сначала я должен был как-то рассказать ей про них самих, несмотря на то что Спайк и Чупс не верили, что дети и кошки могут понимать друг друга. Конечно, это будет непросто, но попытаться все равно надо.

Я обогнал Киру и свернул во двор.

– Эй, Уинстон! Ты куда? Зачем тебе двор? У нас совсем мало времени, потому что нам нужно вернуться раньше мамы, Вернера и бабушки. Иначе будет НАСТОЯЩИЙ скандал. Пойдем скорее!

Ну как же мне показать Кире, что мы обязательно должны взять с собой Одетту, Спайка и Чупса?! Я сел и громко мяукнул.

Кира подошла ко мне:

– Уинстон, надо скорее идти к Штеттенам! Паули с Томом скоро будут там. Мы не должны заставлять их ждать. Но если ты не хочешь, оставайся здесь. Я заберу тебя на обратном пути.

МУРРР-МЯУ!!! Я снова пожалел, что Кира не может читать мои мысли. Это было бы намного удобнее. Теперь придется действовать как-то иначе. Я как мог, сидя на задних лапах, пытался показывать передней лапой то на двор, то на улицу.