Фрауке Шойнеманн - Уинстон, берегись!

– Это было бы здорово, – согласился я.

Мы побежали дальше. В какой-то момент Одетта так внезапно остановилась, что я не успел затормозить и врезался в нее, повалив на землю. Свернувшись в черно-белый меховой клубок, мы прокатились пару метров по тротуару, прежде чем нам удалось остановиться. Не могу сказать, что это было неприятно – оказаться так тесно сплетенным с Одеттой.

Одетта, выпутавшись из наших невольных объятий, перевела дыхание и захихикала:

– Вау, Уинстон! Сбавь обороты!

Потом она указала лапкой на дом на противоположной стороне улицы:

– Это здесь. Семья живет на третьем этаже.

Я уставился туда, часто моргая:

– И как мы попадем внутрь? У них там есть кошачья дверца?

Одетта покачала головой:

– К сожалению, нет. Нам придется взбираться по фасаду. Я знаю, за каким окном расположена детская. Рози чаще всего проводит время там. Забравшись наверх, мы постучим в окно. Она услышит и впустит нас внутрь.

Святые сардины в масле! Взбираться по фасаду?! Я вновь окинул взглядом дом. На вид довольно высокий. Точнее – очень, ОЧЕНЬ высокий. И что вообще значит « впустит» ? Как это у нее получится? Эта Рози что, обладает какими-то волшебными способностями?

– Хм, а тебе не кажется, что это немножечко опасно? И как это Рози…

Одетта прервала меня недовольным шипением:

– А ты что предлагаешь? Ждать, пока Рози сама выйдет, что ли? Мы так до утра тут просидим! Не беспокойся, я уже много раз так делала, и все всегда получалось. За мной!

Через пару минут я уже болтался на холодной стене дома. Цепляясь за поперечные выемки на фасаде и повисая на передних лапах, я с горем пополам медленно пробирался к ближайшему балкону. Чувствовал я себя при этом, мягко говоря, не очень хорошо. Я старался сосредоточиться на Одетте, которая уже забралась значительно выше, до водосточной трубы, по которой можно было более или менее безопасно взобраться наверх. Только не смотри вниз, Уинстон! – то и дело напоминал я себе.

Я добрался до балкона, перебежал по нему на другую сторону и тоже оказался у водосточной трубы, которая довольно круто поднималась вверх. Потрогав ее лапой, я сразу понял, что будет скользко. Черт! И как же мне с этим справиться?

– Одетта, – позвал я, – мне кажется, у меня ничего не выйдет.

Одетта к тому моменту уже добралась до третьего этажа и одним прыжком перемахнула с трубы на балкон. Потом она повернулась ко мне:

– Ну давай же, Уинстон, постарайся! Это не так уж сложно! Смелее!

Смелее?! Да эта дамочка издевается! Смелости мне не занимать, но это еще не значит, что я горю желанием сломать себе шею. Набрав побольше воздуха в легкие, я разбежался и сделал попытку забраться наверх, но, преодолев всего лишь полметра, а то и меньше, соскользнул обратно к балкону.

Надо мной послышался глубокий вздох. Видеть я этого, конечно, не мог, но был уверен, что Одетта в тот момент закатила глаза.

– Ну раз так, спускайся обратно, трусишка. Я схожу за Рози одна.

Пф! Что это она себе вообразила?! Да я ей сейчас покажу! Не знаю как, но заберусь туда во что бы то ни стало. Я решил сделать небольшую паузу, перевести дух, а потом стрелой взмыть по трубе. Этот план должен был сработать.

Отдышавшись, я собрал всю свою волю и остаток сил в кулак и ринулся на штурм трубы. Небольшой разбег по балкону, прыжок на перила и еще один на трубу. На этот раз мне удалось набрать достаточную для подъема скорость, и я взобрался наверх.

Ха! Я Супер-Уинстон! И в этот момент мне прямо на нос опустилась снежинка – я чихнул и непроизвольно вздрогнул. Это было не к добру! Совсем не к добру! Ведь я тут же утратил равновесие и начал соскальзывать с гладкой трубы. Святые сардины в масле, только бы не упасть – я уже слишком высоко! В попытках восстановить равновесие я принялся изо всех сил выруливать хвостом – но ничего не вышло. Мои когти цеплялись за пустоту. И вот это случилось: я стал падать. Я и правда падал.

НА ПОМОЩЬ! Я ПАДАЮ!

– Чудом не грохнулся, – заметила Одетта, и это сухое замечание было на удивление точным. В некотором смысле оно отражало самую суть произошедшего. И в самом деле, избежать падения мне удалось лишь чудом: в тот самый момент, когда должно было произойти мое – вне всяких сомнений, очень жесткое – приземление на тротуар, ангел небесный простер свои руки и подхватил меня. Милосердный кошачий боже, спасибо!