Жорж Сименон - Мегрэ в кабаре «Пикрат»

— Мы ничего не трогали, — произнес он очень официально. — Врач еще в спальне.

Квартиры в такую погоду не могут выглядеть уютно. Это был один из тех дней, когда человек задает себе вопрос, зачем он родился на свет и зачем так мучается всю свою жизнь.

Первая комната служила гостиной. Красиво меблированная, очень чистая, она, вопреки ожиданиям, была в идеальном порядке. Паркетный пол был тщательно натерт, чувствовался приятный запах мастики. «Нужно узнать, — подумал Мегрэ, — сама ли Арлетта занималась уборкой».

Через приоткрытую дверь они увидели доктора Паскье, который уже надев пальто, складывал в сумку принадлежности. На белой козьей шкуре около застеленной кровати лежала мертвая Арлетта в своем черном платье. Руки бессильно были раскинуты по сторонам. Волосы отливали рыжим.

Мегрэ всегда обращал внимание на незначительные детали, и теперь у него защемило сердце при виде туфельки на шпильке, которая лежала рядом с босой ногой, просвечивающей сквозь тонкий, забрызганный грязью чулок с петлей от пятки до колена…

«Опять, как там, на площади Вэнтимиль… Там было сложное дело. Чувствую, что это будет не легче…» — вспомнил Мегрэ историю юной Луизы, убитой не так давно на Монмартре.

— Мертва, — сказал врач. — Тип, который это сделал, душил сразу и наверняка.

— Можно определить время смерти?

— Не раньше, чем полтора часа назад, Окоченение еще не началось.

Мегрэ увидел недалеко от кровати, за дверью, открытый шкаф, в котором висели вечерние, почему-то почти все черные, платья.

— Как вы считаете, на нее напали сзади?

— Скорее всего, так как следов борьбы нет. Рапорт передать вам, патрон?

— Будьте так любезны.

Спальня была убрана с женским кокетством, но ничто в ней не напоминало, что хозяйка была танцовщицей в ночном кабаке с сомнительной репутацией. Как и в гостиной, здесь был идеальный порядок. Только накидка из искусственной норки лежала поперек кровати, а сумочка — на кушетке.

Мегрэ обратился к врачу:

— Она ушла с набережной Орфевр около полдесятого. Если взяла такси, то сюда приехала к десяти. Если поехала автобусом или на метро, то вернулась чуть позже. И сразу же на нее напали.

Он подошел к шкафу, внимательно глядя себе под ноги:

— Кто-то ее тут уже ждал. Спрятался здесь и схватил за горло, как только она сняла шубку.

Все это произошло совсем недавно. Это был тот редкий случай, когда они так быстро оказались на месте преступления.

— Я еще нужен? — спросил врач.

Вслед за врачом к себе в комиссариат отправился и Бёлан, а Лоньон с обиженным лицом остался стоять в углу, всем своим видом показывая, что и он чувствует себя здесь лишним.

— Вы ничего не нашли? — спросил его Мегрэ, набивая трубку.

— Я заглянул только в ящики. Посмотрите в комоде, верхний слева.

Он был полон фотографий Арлетты. В основном рекламных, как та, в витрине «Пикрата». На них она была в черном шелковом платье, похожем на то, в котором лежала перед ними. Но вечернее было более облегающее.

Вы работаете в этом квартале, Лоньон. Хоть раз вы видели ее номер?

Нет, никогда, но хорошо знаю, в чем он заключается. Как вы можете увидеть на фотографиях, тех, что сверху, она начинала танцевать под музыку, одновременно снимая платье, под которым не было ничего. В конце номера она была совершенно раздета. — Длинный, похожий на мясистую морковь нос Лоньона покраснел и начал смешно шевелиться. — Говорят, так забавляют публику в Америке. А когда она была уже без ничего, гас свет, — и он неуверенно добавил: — Загляните ей под платье.

Удивленный Мегрэ не трогался с места.

— Врач, когда ее обследовал, показал мне: она совсем голая. Даже на улицу не надевала белья.

Все трое смутились. И ни один не мог найти в себе силы приблизиться к распростертому на козьей шкуре телу, которое скрывало в себе эту постыдную тайну. Мегрэ взглянул на остальные, любительские фотографии меньшего формата. Это были снимки Арлетты в немыслимых эротических позах.

— Найдите мне какой-нибудь конверт, — сказал комиссар.

И сразу же на лице глупца Лоньона появилась дрожащая гадливая усмешка. Наверное, он подумал, что комиссар заберет фотографии и будет, закрывшись у себя в кабинете, возбуждать свое воображение.

Жанвье начал тщательный осмотр соседней комнаты, и мысль, которая уже появлялась, не отпускала их: огромная разница между атмосферой ее жилица и содержанием фотографий, между ее образом жизни и состоянием квартиры.