Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Пошла третья неделя, — напомнил Анатолий.

— Ну и что же. Третья неделя для дальневосточной тайги — не срок, тут годами люди пропадают. Слава Богу, что с голоду она не даст пропасть. Тем более, они все с оружием.

— Вы тоже летали на поиски?

— Летал. Но у меня один маршрут, а у Иванкина — много.

— Он хороший пилот? — Анатолий не стал посвящать командира отряда в свою причастность к авиации и в дружбу с Валентином.

— Отменный. Иначе я бы и не взял его.

— Иванкин раньше был военным летчиком. Вы знали его или вам кто-то его рекомендовал?

— Не знал и никто мне его не рекомендовал. — Но последние слова прозвучали как-то неуверенно, и Анатолий усомнился в их искренности. Звягинцев почувствовал это и тут же пояснил для убедительности:

— Когда я полистал его летную книжку, почитал, какие задания он выполнял, я ни секунды не колебался, что он нам подойдет. И не ошибся.

— А вас не смутило, что его уволили из военной авиации?

— Ничуть. Идет такое сокращение. А мужик он, как я понял, с характером, спину ни перед кем гнуть не стал. Я и сам такой. А таких у нас не очень любят.

— Вы с ним дружили?

Звягинцев глянул в глаза следователю, усмехнулся.

— Если вы имеете в виду — выпивали ли мы, было раза два в праздники. Но служба и дружба, хотим мы того или нет, имеет свои границы, и лучше не преступать их ни командиру, ни подчиненному. Во всяком случае, я придерживаюсь такого принципа. С Иванкиным у меня были неплохие отношения, человек он исполнительный, порядочный, я уважал его, но и поблажек никаких не давал, заставлял делать все то, что выполняли и другие летчики.

— Кстати, а как к нему относились в коллективе? Вы взяли его в то время, когда в отряде шло сокращение.

— Коллектив принял его нормально. Поначалу, правда, разговорчики кое-какие были. Но еще до его принятия в отряд все знали, что кое от кого надо избавиться. Самостоятельная работа на отдаленных точках оказалась не всем по плечу. И когда вскрылись факты, что некоторые летчики летают на задания «под мухой» или после сильной попойки, я не мог терпеть такое.

— И еще один интимный вопрос: была у Иванкина женщина? И где он жил?

Звягинцев весело покрутил головой.

— Вы как на партийном бюро, до женщин добрались. К сожалению, на этот вопрос я ничего определенного сказать вам не могу. Мужчина он симпатичный, и в отряде не только незамужние, но и благоверные заглядывались на него. Но чтобы он с кем-то флиртовал или, тем более, сожительствовал, такие слухи до меня не доходили. Правда, от кого-то я слышал, что у него где-то недалеко отсюда живет жена. Но поскольку квартиры у него пока не было и он жил в гостинице, она не приезжала…

Беседы с другими летчиками и авиаспециалистами рассказ командира отряда ничем новым не пополнили. А вот в гостинице подозрения Анатолия, что командир отряда кое о чем умалчивает, подтвердились. Директор гостиничного ресторана, толстобрюхий коротышка с тройным подбородком, вспомнил о драке летчика с двумя шалопаями и о представительном мужчине, который пришел ему на помощь и с которым они потом не раз вместе ужинали.

Выяснить фамилию нового знакомого Валентина не представляло особого труда — оказалось, он тоже проживал в гостинице и был тем самым человеком, который помог Валентину устроиться в отряд летчиков. Фриднин Семен Семенович, начальник снабжения изыскательских партий, известный не только в Комсомольске-на-Амуре, но и в других дальневосточных городах, коммерсант, связанный тесными узами и с рыболовецким флотом, и с авиацией, и с железной дорогой. Его услугами — поставками рыбы, икры и других продовольственных и промышленных товаров пользовались многие. Он закупал сейнеры, самолеты и вертолеты для перевозки всевозможных грузов по отдаленным районам. О нем всюду отзывались с почтением. А вот командир отряда Звягинцев почему-то умолчал.

Человек, ворочающий такими деньгами, редко удержится от соблазна обойти закон, и Анатолий, связавшись с городским управлением милиции, взял двух оперативников и поручил им заняться Фридниным, а сам, выяснив, в какой колонии находится бывшая возлюбленная Валентина, вылетел туда.

Встреча с Тоней произвела на Анатолия удручающее впечатление. И не только тем, что за два года она постарела лет на десять, утратила всякий интерес к жизни и вместе с новым мужем пристрастилась к спиртному, а ее рассказом о встрече с Валентином, еще более убеждавшим Анатолия о причастности друга к истории с пропавшим вертолетом и золотом.