Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— И больше он к вам не заходил?

— Нет. Но придет, куда он денется. Если вы не спугнете.

— Когда он приходил?

— Около месяца назад, — пожевал по-старчески губами. — Ныне четыре миллиона — не деньги, много не проживешь. Так что скоро должен заявиться.

— А не врешь, дед? Может, знаешь, кто он, где живет, а скрываешь?

— Какой резон мне скрывать? Коль он в чем-то замешан, пусть отвечает.

— Проверим, — строго предупредил Кувалдин. — Как он был одет?

— Неброско. Шапка из ондатры, серое полупальто с таким же воротником. Но выглядел вполне прилично: интеллигентный, по-военному подтянутый, немногословный.

— Он! — вырвалось радостно у Кукушкина. — И он точно обещал еще прийти?

— Точно не обещал. Но я ему хорошо заплатил, и вряд ли он станет искать другого покупателя. Да и не найдет: Моисей даст ему еще меньше.

— Хорошо. — Кувалдин поверил ювелиру. — Вас подбросить к офису или сами дойдете?

— Тут недалеко, — обрадовался Глузберг. — Лучше мне пройтись.

— Но запомните: о нашем разговоре никому ни слова, — строго предупредил Кувалдин.

— Разве я не понимаю, — закивал ювелир. — Хотите, я позвоню, когда он появится.

— Не надо… Скажите, вы поверили, что он посредник, а не хозяин золота?

— Конечно! Я ж забыл сказать вам существенную деталь: мы заключили с ним негласную сделку — я накидываю ему еще один процент от сделки.

— Ну, это мог он предложить для убедительности, что является посредником, или просто, чтоб выжать лишний процент.

— Возможно, — снова закивал Глузберг. — Но мне показалось…

— Посмотрим, — оборвал его Кувалдин. — Бывайте здоровы.

Грузное тело ювелира будто вытолкнули из тесной кабины, и он, переваливаясь, заспешил от машины в противоположную от офиса сторону.

— Поехали, — удовлетворенно скомандовал Кукушкину Кувалдин.

На другой день после того, как Русанов побывал в Комсомольске-на-Амуре, нежданно-негаданно старший следователь по особо важным делам вдруг объявился в Хабаровске. Нашел Анатолия в гостинице, где тот, после встречи с оперативниками, сообщившими ему о странном похищении ювелира якобы работниками Федеральной службы контрразведки, обдумывал ситуацию и как деликатнее выяснить в ФСК подоплеку такого похищения. Вид полковника показался более удрученным, чем после поездки в Москву, и хотя он слушал доклад подчиненного с вниманием, задал несколько вопросов, в глазах его не было прежнего интереса и азарта, каким он загорался при распутывании трудных дел.

— По описанию ювелира и его телохранителей на Кувалдина и Кукушкина работает кто-то из милиции, — горячо закончил доклад Анатолий, желая расшевелить старшего следователя по особо важным делам. — Я пока решил воздержаться от ареста этих преступников, выявить все их связи. Да и на Иванкина они, возможно, выведут быстрее.

— На Фриднина-Осьминога работают не только в здешней милиции, — сказал Щербаков. — А вот Иванкина надо брать, пока тебя не опередили Кувалдин с Кукушкиным. У Фриднина служба расследования поставлена не хуже, чем у нас. Они тоже установили, где и когда сел на поезд Иванкин, с кем ехал. Проводница вагона сообщила и подробные приметы девушки, с которой он сошел в Хабаровске. Так что найти его особого труда не составит. Вот куда подевался прокурор Перекосов, ума не приложу. Создается такое впечатление, что он и Иванкин заранее знали о плане похищения золота, возможно, попытались арестовать Швендика и Кукушкина, но они оказали сопротивление, вследствие чего один был убит, а второму удалось скрыться. Но почему в таком случае скрывается Иванкин и где Перекосов — загадка. Не мог твой бывший сослуживец позариться на золото и прихлопнуть прокурора?

Сколько раз Анатолий думал над этим и всегда приходил один и тот же ответ: не мог.

— Не мог, — вслух повторил он.

— А у меня складывается другое мнение. Иванкин видел, что разворовывают не только золото, растаскивают всю нашу страну — сами знаете, что творится в крае — почему и ему не воспользоваться случаем? — Щербаков достал сигарету, закурил и, нервно пыхнув табачным дымом, продолжил с грустью:

— Нет, не простые люди устроили в стране бардак. Постулат: берите суверенитета столько, сколько можете, некоторые руководители поняли, как — можно творить все, что им захочется. Законы не только обходят стороной, их игнорируют, а нас, законников, ни в грош не ставят. Мы с тобой гоняемся за похитителями золота, а те, кто приказал им украсть, грозят нам сверху пальчиком: дальше запретной черты не лезьте, занимайтесь своим делом. — Щербаков сокрушенно опустил голову, помотал ею, словно желая освободиться от наваждения. — Нет, я больше не могу и не хочу бить по хвостам. Вчера, когда я доложил главному, что творится в крае, он стал орать на меня, что занимаюсь здесь черт знает чем, а заурядных воров поймать не могу. Я сказал, что отказываюсь от дела и возвращаюсь в Москву. Сегодня мне должны прислать замену.