Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

Здесь были даже яблоки. Валентин попросил взвесить ему килограмма два и поинтересовался, не найдется ли у девушки — за прилавком торговала девушка лет восемнадцати — бутылочки хорошего вина.

— Еду в гости, а какой Новый год без выпивки.

Девушка подумала, мило ему улыбнулась и сказала снисходительно:

— Коли в гости, так и быть, найду вам бутылочку шампанского…

На перрон Валентин пришел за пять минут до прихода поезда. Перрон был пуст — в канун Нового года в дорогу отправлялись только по срочной необходимости да вот такие бродяги, как он. И это обнадеживало — похоже, никто за ним не следит. Он прошелся взад-вперед, внимательно всматриваясь в темноту, но никого не увидел и окончательно успокоился.

И когда садился в поезд, никто поблизости не появился.

— Проходите в первое купе, — сказала проводница, проверив его билет. — Сегодня у нас просторно.

В купе сидела девушка лет двадцати, одетая в спортивный шерстяной костюм темно-синего цвета, плотно облегавший ее стройную фигуру, хотя лицом она была далеко не красавица: курносый нос, невыразительные серые глаза, таившие то ли усталость, то ли печаль, короткая прическа прямых темно-русых волос.

Валентин поздоровался. Девушка ответила вяло, нехотя, видно, разочарованная, что к ней подселили попутчика: кроме них, в вагоне никого не было.

— Простите, проводница сказала: «В первое купе», — пояснил Валентин. — Если хотите, я попрошусь в другое.

— Да нет, пожалуйста, располагайтесь, — указала девушка на место напротив. — Вы мне не помешаете.

— Спасибо. Мне, наоборот, будет приятно ваше общество. Не люблю одиночества: я геолог, и большее время приходится проводить вдали от людей, потому скучаю по ним.

— Вы и теперь из тайги? — поддержала разговор девушка.

— И теперь.

— Что же вы ищете? Золото, серебро?

— Не только. Дальневосточная земля-матушка богата и другими минералами. Слыхали о касситерите?

— Оловянная руда? — девушка чему-то грустно усмехнулась. — Слыхала. И видела, как ее добывают. Адский труд.

— А разве есть легкий труд? — с улыбкой спросил Валентин.

— Наверное, есть. Только не каждому выпадает удача заниматься им.

— Ясно. — Валентин решил изменить грустный тон девушки на веселый. — Значит, вам не повезло с профессией. Если не секрет, скажите, чем вы занимаетесь?

Девушка молчала. Она, видимо, так не любила свою профессию, что стыдилась о ней говорить.

— Какая разница. Допустим, обыкновенная крестьянка. В земле вожусь.

Валентин глянул на ее руки. Действительно, трудовые — обветренные, с потрескавшейся кожей. А вот одежда — висевшая на вешалке мутоновая шубка, такая же шапка, меховые сапожки — вызывала сомнение. Хотя в деревне нынче одеваются не хуже, чем в городе. И все же что-то отличало ее от сельской жительницы. Но он не стал выяснять, кто она. Сказал обрадованно:

— Значит, коллеги. Мы, геологи, тоже в земле возимся. Давайте знакомиться. Меня зовут Эдуардом. Если учитывать отпущенную для солидности бороду, можете величать Эдуардом Петровичем.

После находки Перекосова он решил воспользоваться его именем: вряд ли прокурора будут искать, как их преступную троицу.

— А меня — просто Лена, — девушка протянула ему руку. И Валентин ощутил в руке силу, жесткость кожи.

— Вот и отлично. Теперь можно приступать к трапезе. У меня с утра маковой росинки во рту не было. — Он достал из рюкзака хлеб, бутылку шампанского, жареную еще в землянке медвежатину, сало, яблоки.

У девушки, кроме колбасы и консервов, ничего не было.

— Извините, я приезжала в Березовое по делам, и там у меня ни родных, ни знакомых.

— Да вы что. Хватит нам еды до самого Владивостока. Кстати, вам далеко ехать?

— До Хабаровска. Я оттуда. Бывали там?

— Приходилось. Пожалуй, один из лучших городов Дальнего Востока.

Валентин нарезал закуски, открыл бутылку шампанского. Лена принесла от проводницы стаканы.

Выпили за знакомство, за приближающийся Новый год, и Валентин, не бравший спиртного в рот более месяца, почувствовал, как закружилась голова. Захмелела и Лена, лицо ее раскраснелось и стало симпатичнее, настроение поднялось и она разоткровенничалась:

— Вы простите меня: о своей профессии я сказала неправду. Как-то сорвалось. Я торговый работник, а их сегодня не особенно обожают.

Валентин невольно усмехнулся. Везет же ему на торговых работников: Антонина была директором магазина, и эта пигалица…

— Вот видите, у вас даже вызвало улыбку.