Анна Князева - Зов темной крови [litres]

– Ткань, знаете, тянется, особенно после влажно-тепловой обработки.

– Сколько у вас сложностей…

Стоявшая рядом Кириллова проронила:

– Мне очень неловко…

– В чем дело? – спросила Надежда.

– Мне нужно в туалет.

– Почему не сходила в ателье?

– Тогда еще не хотела.

– Пусть сходит, – вмешалась Калмыкова. – Вторая дверь налево, сразу найдете.

– Спасибо! – Кириллова быстро вышла, и Надежда продолжила работу. Ей нужно было что-нибудь говорить, чтобы отвлечь Калмыкову, но из головы бесследно исчезли все заготовленные темы.

– Как ваше пальто? – наконец спросила она.

– Я уже сказала, что оно мне понравилось.

– Еще не надевали? – задав глупый вопрос, Надежда прикусила язык.

– Бог с вами, голубушка. На улице – плюс двадцать пять. – Калмыкова внимательно вгляделась в лицо Надежды, словно отыскивая в нем скрытые знаки. – Да что с вами такое? То слова из вас не вытянешь – все молчком. А теперь просто фонтанируете. Откуда взялось такое многословие?

Надежда не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Первая примерка на дому у клиента.

– Постойте… – Калмыкова напряглась: – А где вы взяли мой адрес?

– Вы сами дали его Ираиде Самсоновне.

– Когда?

– Несколько лет назад, когда оформляли первый заказ.

– Это неправда! Я этого не делала. Вы врете! – Калмыкова подступила к Надежде ближе и прошипела: – С какой целью? Я поняла… У вас есть конкретная цель. – Она резко обернулась: – Где ваша швея?

– В туалете.

– Она что там, канат проглотила?

– Анастасия скоро придет, пожалуйста, не волнуйтесь. – Надежда поняла, что ситуация вышла из-под ее контроля, однако не знала, что предпринять.

– Стойте здесь и никуда не ходите! – крикнула Калмыкова и тут же бросилась в коридор.

Застыв на месте, Надежда все же преодолела себя и рванулась за ней. В дверях она столкнулась с Кирилловой и отступила назад. Та сделала шаг и вдруг резко подалась вперед. Только тогда Надежда поняла, что Калмыкова толкнула ее в спину.

– Обе – на диван! – крикнула Калмыкова и направила на них револьвер.

Женщины послушно сели, ожидая, что будет дальше.

Как была, в недошитом платье, Калмыкова подбежала к окну и заглянула в него.

– В квартире, кроме нее, никого нет… – прошептала Кириллова.

– Что будем делать? – так же тихо спросила Надежда.

Калмыкова тут же обернулась:

– Заткнитесь! И чтобы ни с места! Предупреждаю, буду стрелять!

Но тут с ней заговорила Кириллова:

– У вас нет другого выхода. Вам лучше сдаться… – Она медленно встала и подалась вперед, упреждающе вытянув руку: – Я – офицер полиции. Отдайте ваше оружие…

– Еще шаг, и я выстрелю! – громогласно пообещала Ольга Петровна.

– Не делайте глупостей. – Кириллова медленно приближалась к Калмыковой, но та медленно отступала, целясь в нее из револьвера.

– У вас есть шанс добиться снисхождения… – сказала Анастасия.

В тот же момент у нее зазвонил телефон.

– Брось его на пол! – крикнула Калмыкова. – Одной рукой, не то пристрелю!

Кириллова достала из кармана свой телефон, бросила на пол перед собой. Калмыкова вонзила в него каблук, и телефон замолчал.

– Вот это вы зря сделали… – проговорила Кириллова. – Мне обязательно было нужно ответить на этот звонок.

В то же мгновенье у двери прогремел взрыв, и одновременно внутрь комнаты влетели обломки оконной рамы.

Неизменным в этом грохоте осталось только одно: ствол револьвера, наведенный на Анастасию Кириллову. Из него вырвался едва уловимый дымчатый вихрь, и Кириллова упала словно подкошенная. Калмыкова перевела дуло револьвера на Надежду, но в этот миг из окна посыпались люди в черных балаклавах, а из коридора в комнату вбежали несколько человек.

Надежду сбило с ног и придавило к полу чье-то тяжелое тело. Раздался выстрел, и за ним загрохотала целая канонада.

На какое-то время Надежда потеряла сознание. Когда посреди наступившей тишины она пришла в себя, то не смогла двинуть ни ногой, ни рукой.

– Пустите… – сдавленно прошептала Надежда.

Тот, что лежал сверху, поднялся на ноги, а потом сказал голосом Астраханского:

– Вставай! Тебе больше ничего не грозит.

Надежда подняла глаза и увидела лицо Льва, а потом – его протянутую руку.

В кабинете Надежды за чайным столом сидели Астраханский и Протопопов. Сама она стояла, прислонившись к камину.

– Когда ее выпишут? – продолжая начатый разговор, спросила Надежда.

– Кириллову? – Протопопов вытащил из вазы печеньку и сунул ее в рот. – Она уже дома. Ранение – навылет. Отделалась пробитой ключицей. И, знаете, Анастасия оказалась права. Криминалисты обнаружили ту самую дырку в стене. Калмыкова замазала ее зубной пастой, чтобы не было видно. Что касается Калмыковой, ее застрелили. Должен заметить, что смерть для нее наилучший выход. Знаете, как говорят: мертвые сраму не имут.