Мария Воронова - Когда убьют – тогда и приходите [litres]

– Гортензия Андреевна, но даже если он тогда не погиб, сколько лет-то прошло!

– Ну вот я, например, жива и здорова! И Любовь Петровна могла еще жить и жить… Ах, лучше бы сжечь эту нашу макулатуру, – воскликнула учительница, когда Ирина собрала бумагу и хотела отнести в мусорное ведро.

– Это уж слишком, – Ирина засмеялась, – это уж нужно фантастическое стечение обстоятельств, чтобы этот ваш Малиновский решил порыться в помойке у нашего дома.

– Про фантастику расскажите сестрам Красильниковым или Михальчуку.

Она сказала это так, что Ирина поежилась и отнесла обрывки в ванную, положила в оцинкованную шайку, которой никогда не пользовалась, но боялась выбросить, потому что это было семейное имущество Кирилла, побрызгала немного его одеколоном и подожгла.

Гортензия Андреевна встала рядом, и несколько минут женщины молча наблюдали, как в огне чернеет, съеживается и рассыпается бумага.

– Можно было и не резать, – вздохнула учительница.

Итак, что получается? Точных сведений, чем занимались девушки Красильниковы в оккупации, нет, но Малиновского они вполне могли знать в лицо. Или работали при абвергруппе, или Малиновский ухаживал за кем-то из них, он ведь был молодой мужчина, а природа всегда берет свое. Или просто он считался знаменитостью, герой рейха, кавалер Железного креста. Через много лет после войны Надежда Красильникова где-то увидела Малиновского, узнала его и успела рассказать сестре прежде, чем он ее убил. Почему женщины не обратились в соответствующие органы? Трудно сказать. Негативный опыт общения с властью, или банально испугались, что доблестные кагэбэшники не поймают предателя, но шум поднимут, он поймет, кто его сдал и отомстит. После смерти сестры Любови Петровне стало еще страшнее, но, наверное, у нее были основания полагать, что Малиновский о ней не знает, поэтому она ничего не сказала в милиции, поделилась только с другом юности. Михальчук не предал ее доверия, не настучал куда следует, но каким-то образом через много лет вычислил Малиновского самостоятельно и был им убит таким образом, что все сочли это естественной смертью. Гортензия Андреевна правильно заметила, что он не просто коллаборационист, а профессиональный разведчик-диверсант, стало быть, обучен таким методикам, что нормальному человеку и во сне не приснятся. Дальше что? Через Михальчука вышел на Любовь Петровну? Почему бы и нет? Убил старика и забрал его записную книжку, и…

– Слушайте, дамы, вы давайте поосторожнее с вашими сатанинскими обрядами, – раздался за спиной голос Кирилла, – здрасте, Гортензия Андреевна!

Учительница кивнула и вышла из ванной, а Ирина смыла пепел из шайки и затолкала ее обратно под ванну. Сквозь шум воды она слышала, как Гортензия Андреевна о чем-то говорит с Егором, как Кирилл уговаривает ее поужинать и посмотреть фильм, а потом он ее проводит до самого дома.

«Учитывая ее прошлое, еще неизвестно, кто кого проводит», – усмехнулась Ирина. Ей все еще трудно было поверить, что война, окончившаяся почти сорок лет назад, вдруг ворвалась в ее нынешнюю жизнь.

Она села на бортик ванной. Пусть Егор выяснит насчет своей задачки, а она пока соберется с мыслями. Если Малиновский вычислил Любовь Петровну по записной книжке, получается, он ее знал так близко, что за столько лет не забыл ее фамилии. Это логично – ведь вряд ли Надежда сообщила Малиновскому, что узнала в нем немецкого шпиона. Значит, он тоже ее узнал, раз убил. Про существование сестры тоже знал. Это вовсе не значит, что девушки тоже работали на немцев, скорее всего, Малиновский квартировал в их доме или по соседству. Ладно, суть не в этом, а в том, что он увидел телефон Красильниковой, понял, что они общаются с Михальчуком, и поэтому женщину надо устранить. Почему не тронул Катю? Сентиментальный стал к старости, или чистый прагматизм. Лишний труп – лишние подозрения. Непонятно только, на кой черт так усложнять и убивать Красильникову на рабочем месте? На улице в темном углу или на лестнице, и все свалили бы на местных гопников, никто и не почесался бы даже. Вырвал серьги из ушей, все. Первый же слабый духом малолетка, пойманный на аналогичном преступлении, взял бы на себя и этот труп.

Зачем пробираться в больницу, когда приемные часы давно закончились и двери все закрыты, и убивать медсестру в многолюдном по сути помещении. Да, вечер, да, все по палатам, но в любую секунду из любой двери может появиться пациент или кто-то из персонала. Что, за сорок лет матерый немецкий шпион перековался в настоящего советского человека и пламенно полюбил трудности?