Мария Воронова - Когда убьют – тогда и приходите [litres]

Он вышел в летний вечер, теплый и белый, как парное молоко. Спустился с пандуса, огляделся (а вдруг в последний раз?) и хотел еще посмотреть на здание больницы, но вспомнил, что оглядываться – плохая примета, и не стал.

Вдруг возле мусорных баков разглядел знакомую фигурку с огромным мешком из оранжевой клеенки.

– Катя! – крикнул он и быстро пошел к ней, когда она обернулась. – Ты с этим мешком, как ежик с яблочком.

Она улыбнулась и ничего не ответила.

– Хорошо, что я тебя встретил.

– Да, правда хорошо. Я сама хотела подойти, но как-то неловко навязываться.

– То же самое, Кать. Ну что ж, давай попрощаемся, раз встретились?

– А вы уже…

– Завтра в дорогу.

Она нахмурилась:

– Я вам желаю, чтобы все было хорошо. Просто боюсь, – она прерывисто вздохнула, – еще скажу что-то не то, а я правда хочу, чтобы все в порядке было.

– Спасибо, Катя. Слушай, а если я вдруг напишу тебе, ты ответишь?

– Конечно!

– Так, открыточку черкни, как старшему брату.

– Я напишу, Владимир Вениаминович, вы только скажите куда.

– А вообще письмо будет долго идти, командировка быстрее кончится.

– Я напишу, – повторила Катя.

Ордынцев взял ее руки в свои и крепко сжал. Как будет, так будет, и не время сейчас ни давать обещаний, ни заручаться ими.

Простившись, он пошел на остановку и ни разу не обернулся, хотя чувствовал, что Катя смотрит ему вслед.