Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 3. Дело опасной вдовы

— Что ж, если меня посадят, то мне не хотелось бы появиться в тюрьме в таком виде. Давай поторопимся, чтобы я успел переодеться.

Мейсон бросил на Матильду Бенсон взгляд через стол и сказал:

— Я послал за вами, потому что хочу задать вам несколько вопросов.

— Может быть, вы сначала позволите это сделать мне?

Он кивнул.

— Вы видели Гриба?

— Да.

— У вас что–нибудь получилось?

— Пока ничего. Обстоятельства сложились неблагополучно для меня.

Она внимательно посмотрела на него.

— Вы не собираетесь рассказать мне, что произошло? — спросила она.

Мейсон отрицательно покачал головой.

— В таком случае, что вы собираетесь предпринять дальше?

Мейсон сказал:

— Я хочу еще раз попытаться, на этот раз под другим углом. Но прежде, чем это произойдет, я хочу узнать побольше о том, что, собственно, от меня требуется.

Она открыла сумку, вынула оттуда сигару и стала обрезать ее кончик. Мейсон чиркнул спичкой. Она посмотрела на него, прищурив глаза, мерцающие сквозь клубы дыма, и сказала:

— Что ж, ладно, спрашивайте.

— Что вам известно о Грибе?

— Не слишком много. Только то, что рассказывает внучка. Он — жестокий и бессовестный человек. Я ведь предупреждала вас, что он — твердый орешек.

450

— А как насчет Дункана?

— Сильвия говорит, что он не в счет.

— Думаю, что вашу внучку одурачили, — сказал Мейсон.

— Нисколько не удивлена этому. Она слишком молода, чтобы разбираться в людях такого сорта. Она неплохо понимает людей своего круга, но, конечно, игроки ей не по зубам.

— Муж хочет развестись с ней?

— Да.

— Почему?

— Почему мужчины вообще разводятся?

Мейсон нетерпеливо покачал головой:

— Вам придется быть со мной откровенной, миссйс Бенсон. Что кроется за всем этим?

Она с минуту молча курила, потом сказала:

— Когда моей внучке исполнится двадцать шесть лет, а это будет в будущем году, она получит половину наследства, а ее дочь Вирджиния, которой шесть лет, получит вторую половину, если только суд не решит, что Сильвия — неподходящая личность для опекунства над Вирджинией. Если так случится, то Вирджиния получит все состояние.

— И в такой–то ситуации, — сказал Мейсон недоверчиво, — она выдала паре игроков долговые расписки?

Матильда Бенсон кивнула.

— Сильвия всю жизнь поступала, как ей заблагорассудится. Именно поэтому наследство было оставлено с соответствующими условиями, а не передано непосредственно в ее руки.

— И поэтому ее муж пытается раздобыть доказательства, которые помогут ему получить развод и лишить Сильвию ее доли наследства?

— Да.

— С какой же целью?

— Ведь в таком случае все наследство достанется дочери, и он сам сможет распоряжаться всеми деньгами. Если он узнает о существовании этих расписок, то он их раздобудет и использует, чтобы показать, будто Сильвия не в состоянии распоряжаться своими деньгами. У него есть и другие доводы и доказательства, что он имеет право на развод, но сейчас он заинтересован именно в такого рода доказательствах, он хочет доказать, что ей нельзя доверять деньги. Вам придется действовать очень энергично. Мне нужны эти расписки прежде, чем Сэм Гриб узнает, какую важную роль они могут сыграть.

— Думаю, что Грибу это известно.

— В таком случае, мы побеждены с самого начала.

— Мы еще не побеждены, но теперь я начинаю понимать, зачем вам нужен адвокат. Как велико наследство?

451

— В общей сложности полмиллиона. Если только Фрэнк Оксман добьется права опекунства над Вирджинией и наложит лапу на эти деньги, можно считать, что ребенку подписан смертный приговор.

— Не может быть, чтобы обстояло именно так, — сказал Мейсон.

— Этот человек опасен, как гремучая змея.

— Но ведь он будет находиться под контролем и наблюдением судебных властей.

Она невесело рассмеялась.

— Вы просто не знаете Фрэнка Оксмана. Сильвия — не противник для него. Пока я жива, я буду бороться с ним. Но ведь мне уже семьдесят, и я не бессмертна.

— Но послушайте, — сказал Мейсон, — суд ведь не может лишить Сильвию прав на ее ребенка потому, что она играет.

— Существуют и другие обстоятельства, — мрачно сказала Матильда Бенсон.

— А у самого Фрэнка Оксмана имеются какие–нибудь деньги?

— Ровно столько, сколько нужно, чтобы играть на бирже. Это ведь считается респектабельным. Вот Сильвия — та играет в рулетку, и это уже неприлично. Черт бы побрал всю эту публику, они мне все опротивели своим лицемерием.