Мари-Бернадетт Дюпюи: Колдовская душа [litres]

Он с трудом расслышал ее слова и пожал плечами. Молодая женщина всмотрелась в выразительное лицо этого загадочного человека. Жозюэ лукаво прищурил единственный глаз. Его седая борода покрылась инеем, как и мех на капюшоне. Мужчина не удостоил молодую медсестру ответом, лишь насмешливо улыбнулся, приоткрыв несколько уцелевших зубов, желтых от табака. И повелительно взмахнул левой рукой, приказывая ей сесть на место.

С трудом сдерживая слезы, Жасент вынуждена была подчиниться. Спасаясь от обморожения, она с головой нырнула под одеяло и, совладав со страхом, стала шевелить пальцами на руках и ногах. От холода не спасали даже кожаные рукавицы с шерстяной подкладкой и пара крепких сапожек, подбитых овчиной.

«Только без паники! Я должна сохранять спокойствие и довериться Господу, – мысленно уговаривала себя Жасент. – Жозюэ Одноглазый – человек сильный и отважный. Благодаря ему я смогла привезти Анатали домой к Рождеству. Кто-то из его друзей поранился, так что у меня не было выхода. Я исполняю свой долг медсестры, вот только… Я не думала, что здесь, в Сен-Приме, у меня будет столько забот».

Молодая женщина проглотила слезы, и на губах у нее появилась ироническая усмешка. Насколько проще было работать в больнице, в окружении знающих докторов, когда на помощь тебе всегда готовы прийти усердные монахини и коллеги-медсестры! После обучения в Монреале и годичной практики в больнице Отель-Дьё-Сен-Мишель в Робервале она и представить себе не могла, что ради визита к больному, не способному передвигаться самостоятельно, ей придется преодолевать большие расстояния по заснеженным полям и лесам.

«Мэр уверяет, что со дня на день должен приехать новый доктор, который сменит наконец престарелого мсье Фортена. Но его, увы, всё нет и нет!» – думала женщина.

Чтобы хоть немного успокоиться, Жасент стала перебирать в памяти наиболее приятные моменты своей повседневной жизни. В сентябре прошлого года она вышла замуж за Пьера Дебьена, свою первую любовь, и была с ним очень счастлива. Они оба ценили простые радости жизни, такие как ужин под убаюкивающее ворчание чугунной печки и привычные домашние хлопоты, без которых не обходится ни одна семья; зато, управившись, так приятно, обнимаясь и сгорая от нетерпения, подняться в спальню, чтобы насладиться друг другом на льняных простынях, под подаренными Сидони стегаными одеялами…

– Анафема! – закричал Одноглазый таким раскатистым голосом, что его пассажирка вздрогнула. – Вот она, эта чертова зверюга! Мадам, подайте мне мое ружье, быстрее!

В этот момент вожак упряжки отпрыгнул в сторону и сани сильно занесло.

– Дайте же ружье! Да поосторожнее, оно заряжено!

Молодая женщина выбралась из-под одеял. Поглядывая по сторонам, она вынула из брезентового чехла оружие и протянула его Жозюэ, не отрывая при этом взгляда от тощего волка, бегущего неровными скачками рядом с упряжкой в шесть собак. Все вокруг казалось пугающе нереальным: висела густая снежная пелена, временами нарушаемая порывами норд-оста.

– Что происходит? – крикнула Жасент.

– Этот волк – бешеный! – прицеливаясь, рявкнул в ответ Одноглазый.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, и всё тут! Торьё, а ведь мы почти на месте! Пригнитесь пониже, я буду стрелять!

Мрачно громыхнул выстрел. Замерев от ужаса, Жасент не сводила глаз со стремительно мчащегося дикого зверя. Осознав, что Одноглазый промахнулся, она перекрестилась.

«Боже милосердный! Только не бешенство, только не этот ужас!» [2] Начиная с 1924 г. в Канаде от бешенства умерли 24 человека, 12 из них – в провинции Квебек. ( Прим. авт. ) Страшная болезнь унесла немало жизней охотников и трапперов [3] Охотник на пушных зверей в Северной Америке. ( Прим. ред. ) . Чтобы заразиться, достаточно было одного укуса. Бешенство поражало енотов, лис и волков, а те передавали инфекцию другой лесной дичи и домашнему скоту.

Одноглазый пальнул еще дважды. Треск выстрелов заглушили лай и рычание собак; напуганные близостью хищника, они понеслись еще быстрее. Вскоре упряжка резко свернула к темной постройке, окруженной молодыми елочками. Жасент пронзительно взвизгнула, когда сани задели сугроб и перевернулись набок. Удержаться не удалось, и ее с силой отбросило назад. Оглушенная ударом, женщина, раскинув руки, осталась лежать на промерзшей земле. Но, даже находясь в полуобморочном состоянии, она сумела различить характерный запах костра, в холодном воздухе казавшийся особенно отчетливым. «Бог мой, наверное, сюда-то мы и ехали! Скоро я буду в тепле и безопасности!»