Мари-Бернадетт Дюпюи - Скандал у озера [litres]

Лорик, мертвенно-бледный, подошел к сестре.

– Ты нашла что-нибудь? – спросил он.

– Пока нет. Но она точно заходила сюда, чтобы переодеться. Почему она выбрала именно красное платье, свое любимое?

Жасент на мгновение закрыла глаза. Ей вспомнилось, как в начале апреля они сидели втроем, она и две ее сестры: Жасент сидела между Сидони и Эммой. Сестры радостно болтали, теребя в руках кусок красной материи.

– Ты сошьешь точно по модели, Сидо? – волновалась Эмма, которую сестры часто называли малышкой, что жутко выводило ее из себя.

– Ну конечно! Я же не новичок в этом деле, к тому же выкройка уже готова! На следующей неделе будет первая примерка. Ты будешь самой модной учительницей в мире!

Эта сцена так живо встала перед глазами Жасент, так живо и красочно… Все было так хорошо: печка в швейной мастерской тихонько потрескивала, иней рисовал на окнах фантастические узоры и посреди разбросанных на столе модных журналов дымился зеленый эмалевый чайничек.

– Господи, Лорик, мы были тогда так счастливы и не осознавали этого!

Брат обнял ее. Рыдая, Жасент укрылась в его объятиях и дала волю слезам.

– Поезжай скорее, – спустя какое-то время попросила она его. – Прошу тебя.

– А ты? Ты тоже должна ехать. Похоже, ты хочешь от меня избавиться.

– Что ты такое говоришь? Я приеду к вам сегодня вечером, обещаю. Лорик, я не спала несколько дней. Я немного отдохну и сразу же отправлюсь в дорогу.

– Мне было бы спокойнее, если бы ты поехала со мной сейчас. Кстати, как ты добралась сюда из больницы?

– Доктор Гослен одолжил у сестры Пьеретты лодку.

Жасент оставила вещи сестры в ванной, расположенной рядом с ее комнатой.

– Я все еще чувствую запах Эмминых духов! – вздохнула она. – Если бы ты не спал так беспробудно, Лорик, ты бы слышал, как она пришла вчера вечером, ты бы смог ее успокоить! Только представь: сразу после нашей ссоры она приехала сюда, а ты даже не проснулся! Она надела свое красное платье и отправилась топиться в озере! Ты был пьян! Давай, признавайся!

– Ну да, я выпил пару капель джина. Но не надо во всем обвинять меня, Жасент! – стал защищаться брат, ударив кулаком по шкафу. – Ты не можешь знать, что творилось у нее в голове! Почему она дошла до самого Сен-Прима, почему бросилась в воду именно там? Она могла сделать это и в Робервале! Или ей тут не хватило воды? Где доказательства, что Эмма больше не хотела жить? Я скорее думаю, что она шла домой, чтобы рассказать все маме. Было темно, она упала или же ее толкнули специально. Этот дурачок Паком: почему ты думаешь, что он не мог ее изнасиловать, а потом утопить, чтобы скрыть следы своего преступления? Ему же никогда не удавалось познакомиться с девушкой!

– Паком? Да что за глупости, Лорик! Если бы этот несчастный парень был способен на такое, мы бы все давно об этом знали! Он никогда не доставлял нам хлопот!

Жасент сняла свои промокшие ботинки и колготы. В комнате было темно – единственное окно занавешено льняными шторами, а день был серым и сумрачным, несмотря на раннее время. Она босиком подошла к окну и раздвинула шторы.

– Ай! – внезапно вскрикнула она от боли.

Наклонившись, чтобы увидеть, на что она так неосторожно наступила, Жасент обнаружила на полу осколки флакона от духов.

– Это Эммины духи, Лорик. Теперь неудивительно, почему запах был таким резким.

– Ты сильно порезалась?

– Мне все равно. Как думаешь, она специально разбила флакон?

– Мы этого никогда не узнаем, бедная моя Жасент. Я соберу осколки.

– Не нужно, я сама. Прошу тебя, Лорик, скорее поезжай к родителям! Им сейчас очень тяжело. Папе и Сидони будет легче, если ты будешь рядом. Бедная мама, я не могу даже представить, что она сейчас чувствует; Эмма была для нее всем.

Молодой человек с детства привык слушаться сестру. Он без возражений собрался в дорогу, одевшись соответствующе для того, чтобы встретиться лицом к лицу с проливным дождем и затопленной деревней; но ушел он с тяжелым сердцем. Бушующая стихия пугала его не так, как отчаяние близких.

Когда брат уехал, Жасент почувствовала себя свободней. Она быстро умылась, причесалась, надела черное льняное платье. С трепетной нежностью она сложила вещи сестры – подол Эмминой юбки был еще влажным от дождя. Складывая ее серый жилет, она почувствовала в его кармане какое-то уплотнение, затем достала оттуда сложенный вчетверо листок.

– Господи боже, это письмо, – пронеслось в голове у нее.

Ее глаза наполнились слезами, когда она узнала красивый почерк Эммы с его аккуратно выведенными заглавными буквами.