Эдит взглянула на доллар. Да, Джим был тогда в баре. Народу набралось много: рабочие из прачечной филиппинца, пенсионеры из соседних домов, разносчик газет, уличный художник и несколько приятелей Джима из полиции. Они все вместе встретили Новый год, было очень весело, и первый тост был за успех предприятия, в которое Эдит вложила все свои сбережения.
— Забавно, — сказала она. — Пусть останется вам на память.
Джим беспомощно заморгал и засунул рамку в карман.
— Еще что-нибудь, сержант?
— Да, мэм. Мы знаем, что у Эди не было денег. Поэтому мы вчера пустили шапку по кругу, и каждый дал сколько мог. Набралось достаточно на приличный памятник.
— Это очень мило с вашей стороны, сержант, но я сама закажу своей сестре памятник.
Она встала, давая понять, что беседа окончена. Джим неловко поднялся на ноги. Он явно был обижен, и Эдит почувствовала жалость к этому человеку, которого, увы, никогда не любила.
— Моей сестре очень повезло, что она встретила вас, сержант. Вы были ей настоящим другом, — порывисто произнесла она.
— Спасибо, мэм. Я никогда ее не забуду.
Дни шли за днями, и каждый из них приносил Эдит все новые проблемы, с которыми она справлялась только потому, что была все время начеку и не позволяла себе расслабиться ни на минуту. И все-таки иногда, в минуты полного физического и душевного изнеможения, она, случалось, теряла бдительность и совершала непростительные ошибки. Но эти промахи в конечном счете шли ей на пользу, позволяя никогда не повторять их.
Она разработала целую систему поведения. Положение вдовы имело свои преимущества: она могла вести себя пассивно и не проявлять никакой инициативы. Прячась за маской неутешного горя, она внимательно следила за поведением слуг и друзей дома, стараясь по обрывкам фраз, намекам и взглядам определить, чего от нее ждут в той или иной ситуации, как повела бы себя Маргарет на ее месте. Интуиция, обострившаяся до предела, как правило, подсказывала ей верное решение, и, убедившись в этом. Эдит знала, что ей делать в аналогичной ситуации в будущем. Ей пришлось отказаться от врожденного чувства независимости: каждый раз, поступая импульсивно, она ловила на себе удивленные взгляды и тут же раскаивалась в содеянном. В таких случаях ей приходилось прибегать к единственно возможному объяснению: она, дескать, вне себя от горя и просит не судить ее строго.
Система действовала безотказно. С течением времени Эдит с удивлением обнаружила, что ее прежнее «я» все больше отходит на второй план сознания и она становится другим человеком. Маргарет словно вселилась в ее душу и начала управлять ее жизнью. Это ощущение приятно возбуждало Эдит. Кроме того, она постепенно привыкала к роскоши, окружавшей ее, и начала находить в ней особое наслаждение.
Еще более увлекательным оказался сам процесс вживания в новую роль. Эдит с удовольствием репетировала перед зеркалом реакции Маргарет, которых от нее ждали окружающие, — тщеславное стремление покорять и очаровывать, резкость и несдержанность. Она получила возможность проявить качества, которым всегда завидовала в сестре, как и те черты, которые ненавидела в ней.
Через некоторое время роль безутешной вдовы начала утомлять Эдит. Она отважилась на более серьезное испытание и приняла приглашение доньи Аны на обед, решив вести себя несколько живее, чем обычно. Ей это удалось, и некоторые гости заявили, что очень рады видеть «нашу прежнюю Мэгги».
Эдит прекратила свое затворничество и стала выезжать днем в город. Иногда завтракала с Полом Харрисоном в ресторане «Перино», после чего бесцельно бродила по магазинам, но покупала немного. Эдит Филипс было достаточно сознания того, что она может купить все, что захочет.
Однажды, выбирая косметику в «Саксе», она вдруг услышала за спиной радостный возглас: «Мэгги!» Боясь повернуться и увидеть совершенно незнакомое лицо, она сделала вид, что не слышит. Возглас повторился, и Эдит поняла, что деваться некуда.
Обернувшись, она увидела высокую, элегантно одетую женщину, которая проталкивалась к ней сквозь толпу в сопровождении молоденькой продавщицы.
— Мэгги, дорогая! — воскликнула женщина, подбегая к Эдит и хватая ее за руки. Ее длинное, слегка лошадиное лицо показалось Эдит знакомым, но она никак не могла вспомнить, где они встречались.
— Миссис Маршалл, вашу примерочную займут, — умоляюще произнесла продавщица.
Диди Маршалл! Подруга Маргарет, которую донья Ана так невзлюбила с первого взгляда. Эдит вспомнила, что недавно получила от нее открытку с Багамских островов.
Читать дальше