Илья Рясной - Мокруха

Большая часть Йошкиных вещей и денег стала золой. Куда деваться цыгану? В столице полно соплеменников, но он немногих из них знал достаточно хорошо, а с многими ему вообще лучше было не видеться. Гостиницы он не любил — они полны милиции и стукачей. Уезжать из Москвы рано — из-за недоделанных дел. Подумав, Йошка решил податься к старому приятелю — алкашу, балагуру и вору Костику Кощею. У того постоянно в доме толкутся самые разные люди, он всегда рад гостям, которые накроют хороший стол. А денег на то, чтобы накрыть стол, у Йошки пока еще хватало.

Кощей жил с бабкой в большой четырехкомнатной квартире. Все его родственники к этому времени сгорели от пьянства или сгинули в местах лишения свободы, от многочисленной семьи осталось лишь двое в огромной квартире. Нагруженный пакетами с провизией и бутылками, Йошка переступил порог и был принят как родной.

Они сидели вдвоем, пили, вспоминали былое. Бабке отнесли бутылку водки и несколько бутербродов в ее комнату. В восемьдесят пять лет она еще могла в одиночку освоить бутылку беленькой. Когда пир был в самом разгаре, раздался громкий звонок в дверь. В квартире появился еще один человек — молодой высокий парень.

— Знакомься, Йошка, это мой друган.

— Сколько же у тебя друганов?

— И не сосчитать. У хорошего человека друзей должно быть много. И хорошего человека должно быть много. — Кощей удовлетворенно похлопал себя по толстому пузу.

Йошка, покачиваясь, встал и пожал парню руку.

— Здорово.

Он всмотрелся в незнакомца, и хмель мгновенно слетел с него. Ему показалось, что перед ним Паша Татарчуков. Покойничек… Тьфу, ну и мысли! Конечно, это совершенно другой человек. И лицо, и фигура другие. Но чем-то он был разительно похож на Пашку, какой-то исходящей от него силой…

«Убийца», — подумал Йошка и испугался этой мысли. Он видел на своем веку убийц, сам относился к ним. Но таких, в ком горит этот адский огонь, — только Пашку Татарчукова. И вот этого парня.

— Семен, — представился он, голос у него был тусклый. — Можно называть Гленом.

— Йошка Цыган.

— Садись, Глен. Пей, Глен! — заорал Кощей. — Коньячку? Шампусика?

— Коньяку.

Набрались они основательно….

Утром Йошка отправился по своим делам. Вечером, придя на квартиру, он вновь застал там Глена. Тот, похоже, тоже решил воспользоваться Кощеевым гостеприимством. Снова уселись за стол. За бутылочкой, за едой из валютного супермаркета разговор шел обо всем и ни о чем. Говорили о бабах, травили старые анекдоты. О себе не рассказывали, о других не расспрашивали. Неожиданно Йошку будто за язык кто потянул.

— Глен, а ты ведь в бегах. Я вижу.

— Плохо смотришь. Я в отпуске. Решил в Оружейную палату и Пушкинский музей сходить.

— Глен у нас из крутых. Сурьезный мужчина. А, Глен? — Кощей похлопал его по плечу. Глен резко сбросил руку.

— Преувеличиваешь.

— Ладно, не обижайся, — примирительно произнес Кощей. — Лучше еще выльем, брателло!

Зазвонил телефон. Кощей поднял трубку.

— Да… Кто говорит? Костян, кто же еще… Конечно… Нет проблем.

После четвертой стопки Йошка, хотя и не старался пить до дна, все же захмелел. Покачиваясь, он побрел в туалет. Вышел в коридор и…

«Господи Исусе, настоящая мясная лавка!» — подумал он, глядя на четырех молодцов весом не менее центнера каждый. У двоих были пистолеты, казавшиеся игрушечными в их руках.

Больше Йошка ничего подумать не успел: от мощного толчка он метеором влетел в комнату и распластался на полу.

— Сидеть! — Дылда, лет сорока пяти на вид, с приплюснутым носом, очень похожий на борца-тяжеловеса на пенсионе, ударил вскочившего со стула Глена кулаком в грудь, и тот шлепнулся на диван, ловя ртом воздух. — Оба здесь, — удовлетворенно отметил «борец». — Будто специально слетелись, голубки.

Глен очухался и покачал головой.

— Эх, Кощей, что ж ты меня продал?

— Кто? Я? Да ни в жисть! — не особо убедительно запротестовал Кощей.

— Собирайтесь, вшивота, ваше время вышло, — сказал «борец».

Ежедневно сотрудники, ведущие расследование дела об убийстве Медведя и компании, собирались в кабинете Норгулина и обсуждали, как и куда все движется, да и движется ли вообще.

— Мы когда-нибудь увидимся с уважаемым следователем по особо важным делам Парамоновым? — спросил Норгулин. — Неделю безуспешно пытаюсь дозвониться до него.

— Не дозвонишься. Он зашился полностью, — сказала Светлана. — Только и успевает дела на продление в Москву возить. Дело по Медведю на меня сбросил. По-моему, он его даже не читал.