Эдуард Хруцкий - Место преступления - Москва

Корнеев с Логуновым вышли на кухню. Игорь устало сел на стул, достал пачку сигарет.

— Будешь?

— Нет, — Борис Логунов отрицательно качнул головой, — я свои.

Игорь посмотрел на часы. Десять. Утро только начинается, а кажется, весь день прошел.

— Что у нас есть на Тохадзе, Боря?

— Ничего.

— Связи?

— Практически никаких.

— Тогда давай отрабатывать связи потерпевшей и ее мужа. Нам нужен наводчик.

— Слушай, Игорь! Слушай. — Логунов хлопнул себя по лбу. — Витя Слон…

— Катала. Конюков Виктор Сергеевич.

— Он. Игорь, он жаловался Кольке Бесу, что Тохадзе отнял у него и Леньки Седого выигрыш.

— Вот это тепло, даже жарко, Боря. Где клиент?

— Обычно он в одиннадцать ходит в Дом кино.

— Куда? — изумился Корнеев.

— В Дом кино. Там завтракает в кафе, потом играет на биллиарде.

— Красиво живут жулики в наше время.

— Он же катала.

— Тем более.

Игорь посмотрел на часы.

— Как я понимаю, скоро Конюков придет в Дом кино. Кстати, откуда сведения?

— От того же Беса.

— Поехали.

Корнеев заглянул в соседнюю комнату. За столом следователь майор Евтеев допрашивал Ларису Петровну.

— Евтеев, мы тут по делам сгоняем.

— Погоди-ка, Корнеев, я план опермероприятий набросал…

— Слава, ты его отдай ребятам, я его в оперативнорозыскное подошью.

— Запомни, Корнеев, руководство сказало, что разработку по этому делу ведешь ты.

— Так я и не отказываюсь.

— Тогда езжай.

— Ну спасибо, начальник.

— Ты, Леша, поезжай помедленнее, — сказал Корнеев шоферу, — погодка видишь какая.

— Погода как погода, — недовольно ответил Леша.

Он, как большинство водителей оперативных машин, обожал стремительный бросок по узким улочкам, кваканье спецсигнала, прерывистое мерцание фар.

— Хорошо бы сейчас поехать в Сокольники, в ’’Сирень”. Попить пива, — мечтательно сказал Логунов.

— Знаешь, что такое счастье, Боря?

— Ну?

— Не видеть несбыточных снов.

— Очень остроумно.

— Нехорошо говоришь с начальником.

Логунов хотел ответить что-то веселое, но машина остановилась.

— Вот и Дом кино.

Они прошли мимо вахтерши, симпатичной дамы, читающей ’Новый мир”, поднялись по лесенке у гардероба и вышли в узкий длинный коридор. Потом спустились вниз.

Игорь раньше никогда не бывал здесь. Он шел через тишину закрытого престижного дома, и странное чувство покоя охватывало его.

На стеклянных дверях кафе висела бумажка, сообщающая, что оно откроется в 11.30.

Игорь огляделся, в противоположной стороне за стеклянными дверями горел свет.

— А там что? — спросил Корнеев.

— Биллиардная, — Логунов подошел и толкнул дверь.

В зале с тремя биллиардными столами в самом углу стоял шахматный столик. За ним играли двое. Один из шахматистов обернулся, увидел Логунова и медленно встал.

Был он не по-утреннему наряден. Темно-синий костюм ”тройка”, белая рубашка, красивый галстук. Из кармана пиджака торчал кончик белоснежного платка. Но главное было не это. Лацкан пиджака украшал массивный серебряный знак.

Игорь присмотрелся. Где-то он видел это затейливое переплетение серебряных вензелей, букв, корон.

— Привет, Виктор, — Логунов дружелюбно протянул руку.

Конюков пожал ее с неким чувством превосходства. Он понимал, что эти двое из ”сыскного” приехали к нему явно с какой-то просьбой.

— Познакомься с моим коллегой. — Логунов кивнул на Корнеева.

— А я его знаю. Вы Корнеев. Точно.

— Да, — удивился Игорь. — А откуда вы меня знаете?

— Конечно, очень смешно, но мы учились с вами в одной школе. Только вы были старше меня на два класса. Вот поэтому вы меня и не помните. Мы всегда помним только тех, кто учился старше нас. Таков психологический феномен восприятия.

— Теперь я вспомнил, — засмеялся Игорь, — где я видел это серебряное чудо, которое вы носите с такой гордостью. За этот знак Леша Тихомиров выменял две редчайшие марки.

— Правильно. Только ваш одноклассник Леша Тихомиров обманул вас. Он проиграл мне этот знак в очко.

— Уже тогда? — ахнул Игорь.

— Что делать, судьба. Но ведь вы приехали сюда не для того, чтобы провести конференцию под девизом ”Школьные годы”. Так?

— Именно. Виктор, мы ищем Тохадзе.

— Согласно художественной литературе я должен был бы сказать, чтобы вы искали других стукачей. Но я этого не скажу.

— Разумно.

— Это уже мне решать. Пойдемте в буфет, попьем кофе.

Через несколько минут они сидели за столом. А их обслуживала напарница буфетчицы. Видимо, Витя Конюков пользовался здесь авторитетом значительно большим, чем кинорежиссер Рязанов, скромно стоявший в очереди.